Маг четвёртого ранга (СИ)

— А, да… так вот она разошлась в стороны и…

— Кто разошёлся? О чём ты говоришь?

У Тодда затекли ноги, и он встал, сделал несколько шагов и вернулся обратно к Чаку, при этом не сводя с друга глаз, пока тот задумчиво пялился в землю и пытался объяснить ранее увиденное…

— Это лучше показать, мне сложно объяснить… вода просто разошлась в стороны, ну на несколько секунд я увидел дно, и…

— Ладно, — прервал Чака Тодд, — пойдём покажешь.

Они пошли к реке. Два паренька, один с волосами серебра, в курчавых локонах другого отражается жар солнца. Один угловат и жилист, среднего роста, одетый в обноски. Другой пухловат, в веснушка с ног до пят, с очень милыми чертами лица, в ладных, сшитых по нему, брюках и синей рубахе, но очень небольшого роста. Тодд и Чак дружили давно, с раннего детства, сошлись вместе изо скромных характеров, дружелюбного настроя детей, и того, что жили рядом, буквально соседи. Но между ними так же было много разного, главное из которых – состояние кошельков их родителей. Родители Тодда были фермерами. А мать Чака была главным казначеем деревни. И если ребятам, которым недавно исполнилось двенадцать лет отроду, было на это плевать. То вот окружающих эта дружба раздражала.

И особенно сильно эта дружба мешала одной юной девушке, дочери охотника, Лилиан. Эта юная краса заметила двух парней, что выходили из деревни, и увязалась за ними следом, но на небольшом удалении, шагов так в десять. Сначала парни не замечали её, но когда они дошли до места, к которому направлялись, то обернувшийся назад Чак заметил Лилиан и закричал:

— Уйди! Тебя никто с нами не звал!

Тодд обернулся и тоже заметил девушку, что сначала замерла от резкого крика Чака, но затем решительно подошла. Губы её были сжаты, глаза сверкали гневом, и стоило ей подойти, как она холодно, но твёрдо спросила:

— Почему какому-то оборванцу можно с тобой гулять, а мне нет?

Тодд услышал её слова, но ничего не сказал, вместо этого он рассматривал красивое платье девушки, оно было зелёным, простым и из грубой ткани, но на крепкой фигуре Лилиан смотрелось просто и замечательно. К тому же Лилиан была и на лицо красивой: голубые глаза, пухлые губы, аккуратный нос и чуть выпирающие скулы.

Отец Лилиан был охотником, но не простым. Он был главным из них, регулярно водил на охоту до двадцати деревенских и ещё ни разу они не пришли без добычи. А Лилиан была его любимой и единственной дочерью, тринадцати лет отроду, и не редко на неё засматривались деревенские, она была… как юная лань, сильна, быстра, и очень красива. Лилиан. Даже имя её звучало лесными отголосками.

— Почему ты обзываешь моего друга?! — уже не кричал, а вопил Чак, но даже так его мягкий голос не звучал гневно, скорее он был очень звонким, как колокольчик отражаясь по округе.

— Потому что… — Лилиан покраснела ещё сильнее, но вместо того, чтобы продолжить, она быстро сменила тему:

— Можно мне остаться с вами? — с этим вопросом она посмотрела в глаза Чаку, их взгляды встретились. И в этот момент одно юное сердце дрогнуло. И это был не Чак, и даже не Лилиан. Дрогнуло сердце Тодда, потому что он увидел, как смотрела на его друга Лилиан, а смотрела она на него очень… плотоядно, смотрела влюблённо и жадно, он отчётливо видел это в её синих, сейчас покрасневших от эмоций, глазах.

— Нет, — просто и достаточно холодно ответил Чак, — тебе нельзя с нами остаться, потому что мы тебя не звали, потому что ты постоянно ходишь за мной и начинаешь обзывать моего друга, если я гуляю с ним, а не с тобой.

Миг. Лилиан развернулась и убежала. Быстро, ничего не сказав больше. Лишь Тодд успел увидеть, как покраснели её глаза, как полились её первые слёзы.

«Вот бы из-за меня кто-нибудь так проливал слёзы…» — подумал Тодд про себя, но сказал совсем другое:

— Зря ты так с ней. Она ведь ничего плохого не сделала.

Чак удивлённо посмотрел на друга, одна из его рыжих бровей приподнялась.

— Серьёзно? Да она только что оскорбила тебя, друг!

— Да ничего страшного…

Чак лишь тоскливо махнул рукой и приблизившись к ручью, уселся перед водой на корточки и вытянул вперёд руку.

— Может тебе и кажется, что она славная, — тихо пробормотал Чак, — но ты многое прощаешь ей, просто потому что она красивая… как и все местные. Уверен, что её ни разу не пороли, мне даже кажется, что на неё никто никогда не кричал…

Тодд уселся рядом с другом, заметив, как пальцы того стали ярко светиться и из пор его кожи засочился синий светящийся дымок, что медленным потоком заструился к воде.

— …она подкараулила меня как-то давно, когда я её ещё толком не знал, и первым делом заявила мне что я достаточно милый, чтобы дружить с ней… и мол, что я теперь буду ходить гулять только с ней, и больше ни с кем другим, представляешь?

— Угу, — ответил Тодд, хотя в этот момент он не слушал Чака, а во все глаза смотрел на то, что этот тихий рыжий паренёк вытворяет. Вода впитала в себя синюю дымку и разошлась в сторону полукругом, обнажая дно и маленькие водоросли, что там росли. Круг пульсировал и расходился в размерах, водный поток обтекал его не в силах сломать невидимую преграду.