Маг четвёртого ранга (СИ)

— Так вот рядом с той деревушкой, буквально в пол лиги, тракт пролегает и раньше с того тракта припасы возили по земле, есть в той стороне пару благородных, что согласились торговать с Прамондом… да только караваны приходить перестали, а благородные господа послали весть о нападениях, и о том, что торговцы с караванами больше не придут, пока тракт мы значит-са не обезопасим… чёрте что творят эти благородные! Как мы можем тракт сделать безопасней, если проклятые тёмные напустили по округе столько силы, что мертвецы и всякая прочая погонь до сих пор поднимается и по лесам шастает? Причём в любое время, и днём, и ночью, дневной свет теперь тварей и вовсе не берёт! — возмущениям молодого стражника не было конца, потому авантюрист поспешил прервать его, желая уточнить вопрос:

— А с рыцарем то что?

— О-о… явился в город пару недель назад и услышав историю про исчезнувший отряд, сир странствующий рыцарь предложил магистрату, так ходят слухи… — доверительным шёпотом продолжил стражник, — что магистрат согласился заплатить рыцарю шесть десятков золотых, коли тот отыщет исчезнувший отряд, живые те, или мёртвые… разбираться с напастью не надо, просто отыскать трупы, а такой куш, что простой работяга вроде меня пару лет прожить безбедно может!

Авантюрист усмехнулся.

— И сир рыцарь значит не вернулся?

— Нет, — стражник вздохнул, — исчез он так же, как и авантюристы, вот уж вторая неделя минула как. А между тем, до деревни Хильмонд…

— Хамонд, — поправил его авантюрист.

— Да-да, до деревни этой всего-то почитай пару дней пути в одну сторону, и сир рыцарь точно уже должен был вернуться… магистрат же и вовсе планируется указ написать о запрете отправки отрядов авантюристов в ту сторону, благо продовольствие теперь вроде как по речное переправе привозят от самого Фикара!

Авантюрист лишь улыбнулся на любопытство юного вояки. Пусть он был и молод, но весьма любезен, и под глазами юноши пролегали тёмные круги, какие бывают после бессонной ночи. Вояку явно поставили сюда вести ночной пост, и ещё не успели сменить. А за ночь юный стражник видимо успел заскучать по общению, потому и разговорчив до крайней степени, и болезненно возбуждён.

Решётку подняли. Закрепили цепь на лебёдке стальным колышком. И господин авантюрист отправился на волю, быстрой походкой покидая город. Однако, когда проходил ворота, над ним звякнуло что-то, и в плесневелой каменной арке, в уголке он увидел хитро подвешенный туда церковный колокол, покрытый рунами.

Авантюрист оглянулся, собираясь спросить у молодого стражника причины этого внезапного звона и для чего этот колокол собственно нужен.

А одинокий страж выпрямился как осина посреди сухого безветренного поля, лицом побледнел, глаза вытаращил. Несколько мгновений прошли в полном замешательстве обоих. Но тут юный страж шумно выдохнул, и про себя сказал что-то шипящее бранное. И уже гораздо громче крикнул, обращаясь к авантюристу:

— Не переживайте господин! Это артефакт на тёмную тварь, обычно начинает трезвонить, когда погонь к воротам приближается, тогда мне сразу тревогу подавать велено… а тут только один раз ударил и сразу затих, ветер наверное…

Авантюрист кивнул и молча зашагал в сторону тракта.

«Ну да, ветер…»

Юному стражу было не видно и не слышно, как амулет из прокажённого серебра, что висел на шее авантюриста и был спрятан сейчас под плотной тканью дублета, судорожно дрожал и что-то неприятное злобное шептал.

Когда стены Прамонда сильно отдалилась, и силуэт авантюриста было из города уже не разглядеть. Волосы симпатичного мужчины выцвели в невзрачные серые патлы. Плечи сузились. А лицо сделалось хмурым и неприятным.

Тодд шагал в сторону родного дома, про себя тихо бурча:

— А всё же не врали в книжке про проклятые артефакты… прокажённое серебро неплохо скрывает от светлых поделок.

Однако, негромкие мысли его прервало громоподобное урчание худощавого живота, желудок в котором сжался в крошечный мясной комок и прилип к обратной стороне брюха, ежечасно требуя в свою утробу хотя бы маковой росинки.

— Где бы покушать взять? — спросил Тодд у распростёртых перед ним склизкой и мокрой земли, и высоких скрюченных старостью елей. Ответом ему стал холодный порыв ветра.

Всё же зима на улице, хотя последние дни выдались на удивление тёплыми и влажными. Вместо снега шёл дождь. И вечный туман, куда ни глянь. Но холодный ветер шептал о скорых переменах. Идут холода…

***

Вечером того же дня Тодд сидел на павшем дереве. Под его ногами плевался искрами костерок. Искры то и дело попадали на ладные перчатки и беспомощно тухли. В животе Тодда продолжало жалобно урчать. Изредка он прикладывался к фляжке с водой, в надежде заглушить голод, но помогало только на время, а позже делалось только хуже. То и дело приходилось отходить в сторону, стягивать панталоны, и орошать мёрзлую землю бесцветной мочой. Живот же не ослаблял своего напора. Тело безвольно дрожало, не помогал таже жалкий костерок.