Маг и его кошка

Я играла с Риччи всю зиму, то подпуская ближе, то отталкивая. Знала, что это неправильно и греховно, но не могла удержаться. Свирепая жестокость, что прорывалась сквозь слишком резкие движения, страстные взгляды и грубоватые слова наследника Риччи, пугала и привлекала. Впервые в жизни я испытала сладкое чувство власти над мужчиной, и оно ударило в голову сильней молодого вина.

Лоренцо был уже потом. И с ним я никогда не ощущала этого опасного хмеля. Любимый и так был мой – целиком, без остатка, и он не был зверем.

Все закончилось в одночасье, когда сеньор Риччи пришел просить моей руки для своего мальчика. Не знаю, на что он надеялся. Должно быть, Уго уговорил попытаться, пусть даже всем было ясно – герцог не выдаст дочь за сына вассала. После отказа отец высек меня за кокетство и велел перестать мучить Уго. Лишь тогда я поняла, что у любой игры есть последствия.

Риччи предложил бежать и тайно пожениться, я только посмеялась. Уго забавно дразнить, но мысль о том, чтобы оказаться в полной его власти, пугает не на шутку.

– Потаскуха, – выдыхает мне в лицо бывший поклонник.

– О нет! Я – честная женщина. Вдова.

Он белеет от этого напоминания, что я принадлежала другому, и тогда я наконец пугаюсь. Но уже поздно.

Когда Уго хватает меня за плечи, пытаясь притянуть к себе, я сопротивляюсь, молча, но яростно. В голове одна-единственная глупая мысль – нельзя поднимать крик, не то опять пойдут слухи.

Он отвратителен! Запах лука и вина, жирные пятна на рубашке, выпирающая челюсть. Я никогда его не хотела. И никогда ничего ему не обещала.

Уго пытается засунуть мне в рот язык, и я впиваюсь в него зубами. Крик боли. Потом кто-то отлепляет от меня Риччи и отшвыривает в сторону. Я стою, тяжело дыша, откидываю с лица разметавшиеся пряди. Во рту мерзкий привкус перегара и крови.

– Никогда не понимал насильников, – задумчиво говорит лорд Элвин, разминая костяшки пальцев. – Разве так сложно понравиться девушке, чтобы она сама подарила поцелуй?

Уго резко выпрямляется и бьет кулаком снизу вверх. Его порыв обрывается в десятке дюймов от лица мага, кулак словно сталкивается с невидимой стеной. Риччи вскрикивает от боли, а северянин с легкой улыбкой разводит руками.

– И снова в битве кулака и магии победа остается за магией. – И обращаясь уже ко мне: – С вами все в порядке, сеньорита?

Бывший поклонник переводит полный ненависти взгляд с меня на мага и обратно.

– Шлюха! – выплевывает он. – Не успела одного похоронить, уже с другим…

– Все хорошо. Спасибо за помощь. Сеньор Риччи уже уходит, – последнюю фразу я произношу самым жестким тоном, на который способна.

Грязные слова пачкают того, кто их произнес. Я не скажу этого вслух, но Уго не просто отвратителен, он жалок.

Так же жалок его вид. Одежда взъерошена, воротник порван, на лбу царапины от моих ногтей, один глаз медленно опухает. Он баюкает и прижимает к телу правую кисть, бормочет проклятья и медленно уходит по коридору.

Маг предлагает мне руку, не иначе как ждет, что я повисну на нем. Из романов я знаю, что так полагается поступать спасенным девицам.

– Не нужно, мои покои совсем рядом.

– Не могу не проводить вас, сеньорита. У вас удивительный талант попадать в беду на ровном месте.

– Я бы и сама справилась!

– Неужели?

– Да! Уго не причинит мне вреда, – на самом деле я далеко в этом не уверена.

– А! Ссора разжигает чувства? – обманчиво кротким голосом спрашивает лорд Элвин. – Простите, я-то думал, что уже убил вашего любовника.

Я немею от возмущения, но тут северянин нагибается, чтобы подобрать случайно блеснувшую под ногами безделушку.

– Любопытно.

Серебряный кулон на оборванном кожаном шнурке странной формы – восемь стрел расходятся из рубиновой капли в центре.

– Похоже, это обронил ваш воздыхатель, – лицо мага мрачнеет. – Странные у него интересы. Знаете, что означает этот символ?

Я едва удостаиваю находку взглядом.

Как, как он посмел предположить, даже предположить, что Уго – мой любовник! Как посмел в лицо напомнить о своем преступлении?!

– Не знаю и не хочу знать. Оставьте меня в покое!

Ухожу.

Он не пытается догнать.

Элвин

Я почти забросил надоевший перевод и принялся за охоту. Подкараулить ее было непросто – бо́льшую часть времени девица проводила в своих покоях. На следующий день после нашей встречи в библиотеке я впервые увидел ее за ужином. К сожалению, появление затворницы мало чем помогло – девица сидела в другом конце стола, в окружении дуэний и нянек, ковыряла ножом тарелку, глаз не поднимала и в разговоры не вступала. И все же я неплохо выступил тем вечером, рассказав несколько смешных историй, за что был вознагражден парой коротких любопытных взглядов из-под ресниц.

Позже мне удавалось, как будто случайно, столкнуться с ней в коридоре. Каждый раз она надевала надменное выражение лица и снисходительно кивала в ответ на вежливое приветствие.

Что же, ненависть – далеко не худшая основа для страсти. С равнодушием, а тем паче презрением работать куда сложнее. Мой образ уже занимал помыслы Франчески. Оставалось сыграть на нюансах.