Маг и его Тень. Рождение Мага (СИ)

      Гарри не удержался и фыркнул. Хорошо, что Гриндевальд не мог их слышать. Вино он все еще не попробовал. Вряд ли опасался яда, скорее не хотел давать «Гэральду» ложных надежд. Некрасиво отказывать человеку в помощи, перед этим приняв его подарок.

      — Ко мне в руки попал один любопытный документ, который я, к великому сожалению, не смог прочесть, — на стол с сухим шорохом легла схема с архисложными многоступенчатыми чарами. — А вы по праву считаетесь крупным специалистом в данной области.

      — Крупным, но не единственным, мистер Гэральд, — медленно проговорил он, любуясь игрой света на хрустале. — Так почему же вы обратились именно ко мне?

      — Увы, но второй крупнейший в Европе ученый, занимавшийся подобными схемами, несколько... недоступен.

      Это был ловкий ход. Вряд ли в газетах, которые получал Гриндевальд, упоминалось о событиях в Хогвартсе. Маг развернул пергамент и вгляделся в символы, обозначения и сплетенные линии. Это еще не означало готовности помочь, но Гарри понимал, что упоминание о Дамблдоре слишком заинтересовало его, чтобы прямо указать гостю на дверь. На его месте он бы попытался...

      — Директор Хогвартса более недоступен, чем узник Нурменгарда? — вскользь бросил он.

      ... как бы невзначай вытянуть побольше информации.

      — Боюсь, это не та история, о которой хотелось бы говорить рождественской ночью, — Гарольд с грустью покачал головой, чем еще больше раздразнил любопытство волшебника.

      У Гарри был Крис. А Крис любил и умел играть в такие игры.

      — Все имеет свою цену, — наконец заговорил старик, внимательно изучив пергамент.

      Ну да, ожидаемо. Только бы он не пожелал стать министром магии или получить философский камень.

      — Я не могу обещать вам свободу, и вы это прекрасно знаете, герр Гриндевальд.

      Старик горько усмехнулся и покачал головой:

      — Свобода? Вижу, вы еще слишком молоды духом, чтобы понять меня. Что значит свобода? Зачем она мне? Посмотрите на меня, мистер Гэральд: мне уже больше ста лет и добрую половину из них я провел здесь, — сухая рука неспешно обвела гостиную. — Мне некуда идти, меня никто не ждет и не жаждет увидеть. Нет, я уже слишком устал, свобода убьет меня.

      — Так чего же вы хотите?

      — Всегда есть способы сделать жизнь приятнее, не совершая побега. Видите те цветы на гобелене? Я любовался ими все это время, но давно забыл, как пахнут настоящие, живые цветы. Все в моей спальне такое же серое, как и все, что вы здесь видите, а из окна в любое время года открывается вид на темные скалистые пики. Если бы не небо, могло бы показаться, что краски навсегда ушли из мира. Как видите, мне нужно немногое, и все это я мог бы устроить сам, будь у меня волшебная палочка.

      — Она у вас будет, — пообещал Гарри.

      «Кхм, вообще-то это Геллерт Гриндевальд, черный маг третьего — третьего! — октана, — деликатно напомнил Крис. — Каким бы немощным он ни казался, с палочкой этот дедушка способен на многое».

      «Он не лгал, Крис. Он правда уже слишком устал, ему больше нечего желать и не к чему стремиться. Некогда лучший черный маг Европы знает, что доживает свои последние годы, и не собирается портить их, влезая куда бы то ни было».

      «В таком случае Дамблдору стоит у него поучиться».

      Черный маг пригубил вино и щелкнул пальцами. Пергамент тут же расправился, заняв всю поверхность стола, а бутылка исчезла. Маг третьего октана даже без палочки оставался магом третьего октана. Не следовало об этом забывать.

      — Здесь использованы некоторые принципы магии майя. Заметьте, не отдельные заклинания или узлы, а именно сами принципы построения. Пластичность и изменчивость системы, ее потрясающая приспособляемость и вместе с тем типично-европейские жестко заданные рамки, — он говорил хорошо поставленным голосом, умело заостряя внимание Гарри на важных деталях, словно все это время читал лекции студентам, а не сидел в тюрьме. — Совместить два совершенно разных подхода в одной работе мог лишь один человек — вернее, два, но я уверен, что ничего подобного не разрабатывал, — улыбнулся он тонкими, по-старчески морщинистыми губами. — Альбус Дамблдор. Кстати, что же с ним произошло?

      Говорят, совместный обмен информацией налаживает отношения. Пусть так. Гарольд вкратце поведал официальную версию событий и с интересом взглянул на схему, показывая, что не прочь узнать больше.

      — Это ловушка, мистер Гэральд. Сложная, хитрая и оч-чень специфическая. Она настраивается на определенного человека и срабатывает в ответ на кодовое слово или заклинание. В данном случае это широко известное смертельное проклятие. Если вам кажется, что это слишком сложно для заклинания-ловушки, то вы, безусловно, правы. Использовать такую схему для обычного мага все равно что использовать философский камень для превращения гвоздей в золото, а затем вбить эти гвозди в стены. Нет, эти чары предназначены для убийства могущественного мага, очень и очень хорошо защищенного, возможно, даже бессмертного по тем или иным причинам...

      «Для Волдеморта!» — выдохнул Гарри. Его сердце опять бешено заколотилось. И вместе с тем он чувствовал, что все еще ничего не понимает.