Маг и его Тень. Рождение Мага

— Гарри! Гарри! Гарри! Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идет? Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры — верх неблагоразумия. Придет время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, еще рановато. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже еще никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо! — он разглагольствовал до самого кабинета и отпустил второкурсника, только войдя в кабинет.

Как бы Гарри ни злился иногда на Снейпа, зельевар был в своем праве: дети волшебников наследовали не только силу арканов, но порой и врагов. Нередко врагов кровных, родовых, чьими родословными гордились не меньше, чем собственными. Дети должны держать ответ за грехи и проступки родителей, это правило еще никто и никогда не пытался оспаривать. Для магглов, не наследующих кровную силу предков, один из самых старых законов чужого мира был всего лишь бессмысленной глупостью, нелепым пережитком прошлого, но никак не чем-то, что следовало соблюдать неукоснительно. Для магов же отказ придерживаться некоторых негласных правил был сродни публичному отречению от рода и мог даже лишить ослушавшихся способности колдовать.

Снейп, несмотря на старые счеты с Джеймсом Поттером, врагом не был. Как ни странно, но алхимик, чье поведение могло показаться магглорожденным недопустимым и омерзительным, на самом деле не использовал и трети своих возможностей. И за такое неожиданное, ничем не оправданное проявление благородства Гарри был ему почти благодарен. Крис рассказал ему, что по древним законам профессор мог позволить себе большее, гораздо большее. Особенно теперь, когда мальчик остался сиротой. Но у Локонса не было никакого права выставлять его, Гарри Поттера, на посмешище. Златопуст на какое-то время оказался еще более желанной мишенью для мести, чем люди, предавшие и убившие родителей мальчика. Гарри еще не знал, что будет делать, но был твердо уверен, что его позор не сойдет преподавателю с рук безнаказанно.

* * *

Когда все расселись по местам, Локонс громко прокашлялся, требуя тишины. К нему немедленно обратились взгляды студентов. Влюбленные, заинтересованные, равнодушные, скучающие. И один-единственный, пылающий холодным гневом. Профессор протянул руку, взял «Тропою троллей» и продемонстрировал собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Свою знаменитую улыбку Локонс умудрялся показывать постоянно. Казалось, что кабинет освещается не солнечным светом, а блеском ровных, белоснежных зубов. Несколько учеников растянули губы в некоем кислом подобии широкой локонсовой ухмылки. Гарри небрежно откинулся на спинку стула. Похоже, речь заучена от и до, а в импровизациях так называемый преподаватель не силен. На этом можно неплохо сыграть.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнем урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…

Гарри с трудом сдержал усмешку, пытаясь казаться спокойным и вежливым, когда неторопливым жестом поднял руку.

— Да, Гарри, я с удовольствием отвечу на любой твой вопрос, — Локонс прямо-таки светился от счастья.

— Мой вопрос касается содержания вашей книги «Духи на дорогах», профессор. Вы мужчина, женщина, нечто среднее, то есть гермафродит, или меняете пол произвольно?

— Гарри, Гарри, что за глупости. Ты снова решил выделиться, но придумал для этого крайне неподходящий способ. Такой нелепый вопрос мог бы меня оскорбить, но…

Книги Локонса мальчик не покупал и покупать не собирался, пришлось взять экземпляр Гермионы. Гриффиндорка косилась с осуждением и негодованием, но возражать не стала.

— Зелье, описанное на сто тридцатой странице, может приготовить только женщина, — он спокойно повторил сказанное когда-то Крисом, демонстрируя классу нужный разворот.