Маг и его Тень. Рождение Мага

Из холла донеслись ругательства дяди, входная дверь хлопнула, и в ту же минуту на Тисовую улицу обрушились потоки дождя. Крупные капли барабанили по крыше с такой силой, словно стремились содрать черепицу, разметать стены и добраться до укрывшихся внутри людей. Небо в мгновение ока потемнело, навалилось на город. Дурсли вздрогнули, в едином порыве повернулись к окну.

— Вернон, не выходи, не надо. Оставь машину, — тетушка кинулась в холл.

Крис, воспользовавшись моментом, щедро вылил в бокал Мардж содержимое припасенного загодя фиала. Его рука, как показалось Гарри, заметно тряслась.

«Потерпи немного. Еще чуть-чуть».

Дядя ввалился в кухню, с него потоками стекала холодная вода. Петунья, тоже насквозь промокшая, с дрожащими губами, вошла следом.

— Ну и буря! Двадцать лет такого не случалось, уже в двух шагах ни зги не видно. Только бы деревья не повалило, без электричества останемся. Петунья, проверь фонарики и воду, а ты, мальчишка, отключи все электроприборы.

— Сядь, Вернон, согрейся, — беззаботно махнула рукой слегка захмелевшая Мардж. — Польет и перестанет, ничего страшного.

Она осушила бокал бренди. Петунья, вместо того, чтобы сходить в кладовую, замерла у порога, не сводя с племянника потемневших, расширенных глаз. Это не я, это не я сделал, билось в голове у Гарри. Он не мог призвать бурю, не мог ведь, правда? Это естественное атмосферное явление, какой-нибудь циклон или антициклон, пришедший с океана, но не его магия, не его могущество. Не его сила. Совпадение, случайное совпадение.

Черное небо прочертила ветвистая молния.

— Тетя Петунья, у вас новая брошь, — выдавил он непослушными губами. — Очень элегантно…

— Какая безвкусица! Петунья, ты совсем не умеешь одеваться, — откровенно провозгласила Мардж.

— Ч-что? — встрепенулась тетушка.

Последующие ее слова заглушил гром. Она по праву считалась обладательницей красивейшего дома и сада на всей улице. И была искренне возмущена, услышав нечто подобное от женщины, покрой и цвет пиджака которой только подчеркивали ее тяжелую квадратную челюсть.

— Всегда удивлялась, что такой мужчина как Вернон мог в тебе найти? Посмотри на себя — кожа да кости! Совсем как этот ублюдок, которого вам подкинули, а ты еще и его Вернону на шею посадила. Да вся семейка у тебя больная, и ты такая же, уж я-то знаю, — Мардж была словоохотлива как никогда, маленькие глазки лихорадочно блестели.

— Мардж! — взревел Вернон, не веря своим ушам. — Что ты несешь?

— Вон, вон отсюда! — яростно зашептала Петуния, оседая на стул. — Я не потерплю оскорблений в моем собственном доме!

— Ха! Ее собственном доме! Да кто ты такая? Дом ее, видите ли! Да ты же ни одного дня не работала, всю жизнь сидишь у Вернона на шее, — она распалялась все больше и больше.

— Довольно! — взревел побагровевший Вернон. — Мардж, извинись!

— Я?! — неподдельно изумилась его сестра. — Она из тебя все соки выпьет, ей ведь только деньги твои нужны, как ты не видишь? Я таких повидала, будь уверен. Выставил бы ее за дверь да переехал ко мне с Дадликом. А то мне одной вечерами одиноко, и никто даже не позвонит. Одна радость — собачки. Они-то свою мамочку любят…

Дадли, по случаю внезапной грозы лишенный просмотра любимого шоу, жадно уставился на первую семейную ссору. Толстые пальцы сжимали обглоданную куриную ножку, тарелка сползла с колен и опрокинулась.

— Ты… ты сошла с ума! — взорвался Вернон. — Уезжай, уезжай немедленно, слышишь?! Ты ненормальная!

Гарри выскочил из-за стола и взбежал по лестнице. Как жаль, что его дверь не запирается изнутри. Впрочем, к нему сейчас и так никто не войдет. Он прижался горячим, влажным лбом к холодному стеклу, содрогающемуся под порывами ветра, дребезжащем от крупных холодных капель. Дядя не преувеличивал, на улице и правда ничего не было видно. Только из клубящейся тьмы вылетали капли, бились в окно. В сознании его творилось примерно то же самое, вот только гармонию с окружающей природой мальчик раньше представлял себе несколько иначе.

Веритасерум, предусмотрительно носимый в кармане, сработал превосходно. Невинное замечание Гарри перевело внимание Мардж на Петунию. Две его тетушки давно недолюбливали друг друга, но только сегодня Мардж получила возможность высказаться. Она упрямая, как и сам Вернон, извиняться ни за что не станет, уедет завтра же утром. И главное, все выглядит естественно: спиртное развязало гостье язык. Никакой магии.

Гарри забрался на кровать, обхватил колени и спрятал в них лицо. Принялся восстанавливать дыхание. Все в порядке, все хорошо. Он может себя контролировать, может сдерживаться, он не сломается.

«Малыш?»

Он вздрогнул. Малыш. Как жаль, что единственный человек, называющий его так, не всесилен и не всеведущ. Но Крису все равно придется рассказать о химере и о снах, приходящих перед самым рассветом. Мало ли что случится в следующий раз, может, он и вовсе дом спалит. Или испепелит кого-нибудь из Дурслей, поддавшись секундному — причем чужому, — порыву.

«Крис, я должен тебе кое-что сказать…»