Маг и его Тень. Рождение Мага

— Оставь его в покое на какое-то время, Северус. Если же юный Гарри и дальше продолжит подрывать твой авторитет среди остальных учащихся, я с ним поговорю.

Беречь наглого поттеровского щенка, которого Снейп с куда большим удовольствием собственноручно утопил бы в озере? Слова «трудный жизненный период» относились не только — и не столько, — к Гарри Поттеру, сколько к самому алхимику.

* * *

Гарри то и дело неловко поводил плечами, пытаясь поудобнее перекинуть через плечо широкий ремень сумки. В руках не понесешь, неудобно, ремень слишком длинный. А на плечах, где ему самое место, кожу до сих пор жжет, хоть мадам Помфри и сделала все, что смогла, чтобы восстановить кожные покровы как можно быстрее и качественнее. Правда, вытаскивать полувплавленные в грудь и плечи клочки мантии медиковедьме пришлось вручную, и это было даже больнее самого проклятия.

И как он только позволил им прижать себя к стене? Дурак. Сам виноват. И что под проклятие Митча подставился, тоже сам виноват. Если бы Крис ему помогал, гхыр бы они попали в лазарет. Но не мог же наставник явить свой настоящий уровень в какой-то мелкой школьной потасовке. Или показать, что Гарри с удивительной сноровкой колдует двумя палочками. А самому Гарри против троих опыта не хватило. Хотя слизеринцам тоже порядком досталось, что отчасти служило утешением.

Он сдал книги, подождал, пока мадам Пинс сверит формуляры, распишется и отрывисто кивнет, показывая, что все в порядке. Тогда слизеринец поневоле (или по недоразумению) направился к дальним полкам с надеждой найти там что-нибудь интересное. Там, в дальнем углу библиотеки, хранились издания, посвященные теории магии, не науке, а скорее полунаучной (насколько это вообще было возможно) философии. Чистокровные, как правило, знали все едва ли не с пеленок и не видели необходимости в повторении. Магглорожденные… Гарри только недавно осознал, что в какое-то время вдруг перестал повторять за Крисом грубое «грязнокровки», задумавшись об истинных причинах взаимной неприязни. Магглорожденные настолько удивлялись самому факту существования магии, что не пытались искать в ней какие-то закономерности кроме преподаваемых на чарах и трансфигурации.

Кроме того, это был самый тихий и безлюдный уголок библиотеки. Там можно было просто посидеть в тишине. Конечно, он мог спуститься к Саашшесс, но древняя тишина Тайной комнаты существенно отличалась от ленивой неги танцующих в золотистом свете пылинок, неспешно ползущих по страницам солнечных лучей. Да и Крис все еще нервничал, когда его подопечный как ни в чем не бывало взбирался на огромного василиска. Молодой менталист не мог не ощущать беспокойства друга, что не давало расслабиться как следует. Не в слизеринской гостиной же расслабляться, в самом деле.

Сегодня за дубовым столом сидела Гермиона. Увидев Гарри, она торопливо спрятала лицо за томом истории двенадцатого века.

— Привет, Гермиона. Не ожидал тебя тут застать. Не хочешь меня видеть?

— Нет-нет, Гарри, что ты. Садись, — напряженно ответила она, бросив на него быстрый взгляд поверх книги.

«Она плакала и теперь не хочет, чтобы об этом кто-то узнал», — тихо заметил Крис.

«Точно? Ну ты и глазастый».

«Это у тебя есть странное свойство не замечать очевидного, но с ходу улавливать то, что не увидели бы другие. А у нее глаза опухшие, и говорит она так, будто боится не справиться с голосом и разрыдаться».

— Ты плакала? — Гарри сел напротив, сбросив сумку с плеча.

Наконец-то! Радоваться, как оказалось, пока не стоило. Новая кожа все еще зудела даже от прикосновения тонкой рубашки.

— Нет, — поспешно ответила она.

— Помнишь, на первом курсе Рон назвал тебя заучкой, и ты плакала в туалете? Гермиона, ты же сильная, умная, и ты на целых два года старше той первокурсницы — что такого случилось на этот раз? Ты спокойно реагируешь на Малфоя, значит, это не он. Неужели тебе опять сказали, что ты… м-м-м, слишком много знаешь?

Гермиона сдалась. Она опустила учебник на стол и открыто взглянула на Гарри.

— Это не смешно. Я всегда старалась хорошо учиться, быть лучшей. И это не смешно! — ее голос сорвался.

Она замолчала и, переведя дыхание, спросила:

— Говорят, тебя только выпустили из лазарета после драки со слизеринской командой по квиддичу. Ты как? Что случилось?

— Ну, из квиддичистов там был только Флинт, но он — вот несчастье! — пострадал меньше всех и почти не удостоился внимания мадам Помфри.

— Так что произошло? Гарри, только не говори, что ты позволил им втянуть тебя в драку! Это опасно, кто знает, что они могли бы с тобой сделать?

— Гермиона, ну какая драка, — отмахнулся он. — У них был плохой день, у меня был плохой день. А потом мы встретились и помогли друг другу сбросить напряжение, вот и все.

— Мальчишки, — фыркнула она, отбросив назад каштановую прядь.