Маг и его Тень. Рождение Мага

Минут через десять Гарри догадался расслабиться самому и свести ощущение своего присутствия к минимуму. Вновь почувствовав себя полновластной хозяйкой тела, Хедвиг понемногу успокоилась, перестала беспорядочно взмахивать крыльями и уложила топорщащиеся перья. Кажется, она все-таки поняла, что происходит, потому как серьезно обиделась на Гарри, хоть тот и пообещал навсегда забыть о сухом совином печенье и отныне кормить ее только живыми мышами или, в крайнем случае, деликатесами со своего стола.

Еще через час они оба окончательно освоились. Не последнюю роль сыграло то, что Хедвиг уже несколько лет была совой Гарри, и они хорошо знали друг друга. Птица поворачивала голову в нужную сторону, позволяла осматривать палату с разных ракурсов, а Гарри не пытался контролировать сову от стоящих торчком перьев на голове вплоть до изогнутых когтей. Это устраивало всех. Сам себе Гарри казался маленьким и хрупким, похожим на растрепанного совенка (может, психика птицы все же как-то влияла на него?), особенно лежа на самой широкой кровати, что он когда-либо видел. Впрочем, нет, кровать в Малфой-мэноре, куда он попал в прошлом году, была ничуть не меньше, да еще и с роскошным многослойным балдахином. Кроме кровати в палате обнаружился столик с лекарствами, который Гарри уже неоднократно пытался ощупать, ибо он был единственным, до чего можно было дотянуться, не вставая с кровати. С другой стороны стояла длинная напольная ваза с цветами. К их запаху Гарри привык настолько, что обращал на них внимание только пару раз, когда эльф приносил свежий букет. У дальней стены стоял вместительный шкаф, пол покрывал светлый ковер. В окне нельзя было разглядеть ничего определенного, из чего Гарри заключил, что оно ненастоящее, а с помощью магии показывает нечто отдаленное. Зрение совы было совсем другим, вместо предложенной пациенту картинки она видела нечто вроде телевизионных помех и не обманывалась магией зачарованного стекла. Хедвиг не различала цветов, зато теперь все отличалось потрясающей четкостью и невиданным объемом. Он видел не только каждую трещинку на шкафу или спинке кровати, но и мог заглянуть в нее.

Тем же вечером Гарри безошибочно протянул руку, здороваясь с Ритой Скитер, чем немало ее удивил, и впервые увидел целителя Джонатана Фроста. Тот оказался еще толще, чем ему представлялось, вдвое толще дяди Вернона. Зато он улыбался в густую, аккуратно подстриженную бороду так добродушно, как мог разве что Хагрид. А еще он зачем-то нюхал и пробовал содержимое каждого пузырька, который собирался дать Гарри. Похоже, настоящие, компетентные целители ужасно не любили, когда кто-то пытался травить их пациентов, или просто с необычайной тщательностью следили за качеством зелий.

На следующий день Фрост помог Гарри подняться с кровати и дойти до шкафа. Это было нелегко, ноги все еще не слушались, но это было возможно. За две недели до Рождества Гарри наконец-то позволили вернуться в Хогвартс.

В замке похолодало, декабрь давно укрыл лес пушистым снежным одеялом, во внутреннем дворе сугробы доходили почти до пояса первокурсникам. Избушка Хагрида, как говорили, издалека напоминала жилище сказочной феи, а на стеклах по утрам расцветали ледяные цветы.

Гарри думал, будет сложнее, а было всего лишь… по-другому. Впрочем, его выписали из больницы всего пару дней назад, так что он еще не успел привыкнуть к новому положению. Ходил он уже вполне уверенно, только иногда ноги начинали ныть от усталости. Зрение так и не восстановилось, и Гарри приходилось отшучиваться, что Хедвиг принимается клевать его за ухо, если он куда-то не туда идет. Хедвиг выделялась умом даже среди волшебных сов и постоянно сопровождала Гарри, поэтому вопросов не возникало. Маги довольствовались объяснением, что птица знает дорогу к гриффиндорской башне и следит за хозяином на лестницах, а к кабинетам его провожают другие учащиеся.

От предложенной целителями трости Гарри сразу же отказался. Он и так напоминал себе пирата-неудачника, которому не хватило попугая. Глаза завязаны черной лентой, на плече белая полярная сова — уже странная даже по меркам волшебного мира картина. Для завершения образа персонажа сказок Биддля не хватало как раз трости и старинного черного цилиндра.

Он снова жил вместе с гриффиндорцами. Гойла поселили с когтевранцами, Малфой в школе все еще не появлялся, Нотта отправили в комнаты пуффендуйцев, а Крэбб… То, что осталось от Крэбба, лежало в фамильном склепе. И это было неправильно. Не Крэбб пытался его убить, и не от него Химера защищала хозяина, но в итоге умер именно Крэбб. Он, и еще восемь человек. Семеро сгорели в гостиной, двоих целители не успели спасти. Большинство из них Гарри даже не знал поименно.