Маг и его Тень. Рождение Мага

Лицо женщины медленно вытянулось.

— Не Гарри? Но кому?

— Малыш Поттеров оказался добрым и щедрым ребенком. Или просто не любящим сладости, — Дамблдор припомнил разговор в кабинете. — Как бы то ни было, но он отдал все печенье Рону.

Маг немного помолчал, затем будто нехотя продлжил:

— Молли, ты переборщила с зельем. Твой сын не потерял рассудок только потому, что Северус вовремя вмешался, — глаза директора потемнели, он не шевелился.

Миссис Уизли прижала ладони ко рту, глаза широко распахнулись.

— Эта история не получит дальнейшего распространения, но запомни, девочка моя, то, что ты великолепно разбираешься в любовных отварах, не означает, что и с черномагическими дело обстоит так же. Здесь совершенно иной принцип действия, следовательно и доза рассчитывается по-другому, — мягко пожурил женщину старик.

— Да, я учту. Спасибо Вам, господин директор, — проговорила она, глядя куда-то в сторону.

Слава Мерлину, что пострадавшим оказался гриффиндорец. Если бы что-то случилось с маленькими змейками Снейпа, он обязательно докопался бы до правды. А так убедить его предоставить все директору особого труда не составило.

— Очень приятно было повидаться с вами, — Дамблдор встал из-за стола, все еще укоряющее улыбаясь в бороду.

Миссис Уизли засуетилась, провожая важного гостя. Обмен ничего не значащими фразами с Артуром, блеснувшие в свете лампы звезды на колпаке мага и, наконец, взметнувшееся в камине пламя оставило супругов наедине.

Им еще было что обсудить.

* * *

О зеркале Гарри даже не заикался, но забыть о стоящем в заброшенном пыльном помещении артефакте был не в состоянии. Впервые он серьезно задумался о своих желаниях. Чего он хочет на самом деле? Раньше мальчик без колебаний ответил бы: нормальной жизни. Как бы здорово было жить с Крисом где-нибудь на берегу океана, который ребенок видел только на картинках и в смутных детских снах. И чтобы друг имел собственное тело. И чтобы родители были живы. Они бы жили как настоящая семья…

Но теперь, после того, что показал артефакт, он не знал, что и думать.

Все чаще мальчик присаживался к камину, долго глядел в огонь, протягивал руки к пламени или грел о чашку горячего чая. О тревожащих размышлениях Крису он, естественно, не рассказывал. Тот высмеял бы наивные детские мечты так, что Гарри еще несколько дней было бы стыдно смотреться в зеркало. Все-таки есть на свете вещи, о которых даже с таким близким другом нельзя разговаривать. Хотя разве может кто-то быть для него ближе и роднее поселившейся в сознании жестокой, эгоистичной сволочи?

Гермиона вернулась с каникул за день до начала семестра и первым делом спросила, выяснили ли они кто такой Николас Фламель. Узнав, что нет, была невероятно разочарована. Рон, видно, почувствовал себя виноватым в бездействии, потому что не преминул в ответ придраться к девочке из-за какого-то пустяка. Когда они вконец разругались, Грейнджер, с трудом сдерживая слезы, скрылась за дверью спальни, а Гарри остался успокаивать взвинченного Рона.

— Вы ничего не сделали, вы должны были поселиться в библиотеке, — рыжий тоненьким голоском передразнивал девочку, состроив ей вслед физиономию.

Но на следующий день началась учеба, и троица «друзей» опять помирилась благодаря стараниям Гарри. Хорошо хоть бесполезные шатания по библиотеке прекратились — Гермиона, пересмотрев все любезно предложенные им книги и не найдя ни в одной упоминания о Фламеле, решила, что необходимо использовать другой способ добычи информации.

Тренировки, во время которых мальчик будто наизнанку выворачивал собственное сознание, пытаясь убедить разум воспринять предлагаемый бред как единственно возможную объективную реальность, результатов не приносили. Утром он просыпался разбитым и опустошенным, нередко с головокружением и легкой тошнотой. Преуспеть в ментальной магии так и не удалось. Крис уверял, что все в полном порядке, что у Гарри потрясающие способности, и обучение идет семимильными шагами. Но пока что окклюменция дала лишь бледное осунувшееся лицо, синяки под глазами и постоянное желание прислониться к ближайшей стене и хоть немного поспать. Заняться боевой магией возможности по-прежнему не было. Крис слишком боялся слежки директора, чтобы учить Гарри в замке, а месить сугробы на улице просто не было смысла.

В теплицах профессора Спраут было куда теплее, чем в замке. Должно быть, магические растения были ценнее всех учеников Хогвартса вместе взятых, или, по крайней мере, нежнее и чувствительнее к холоду.

«Да чтоб вы все сдохли», — от всего сердца пожелал Крис, только что укушенный за палец.

Он имел неосторожность протянуть руку к горшку с не остывающими углями, и был воспринят обвившейся вокруг него лозой как опасный конкурент. Теперь золотистое, слабо светящееся растение раздраженно шипело и ворошило листьями горячие угли, а Спраут мазала левую руку Гарри липкой слизью.

— Будьте осторожнее с волшебными травами, мистер Поттер. Огненная лоза при желании умеет не только кусаться, но и довольно далеко плеваться ядом, вам еще очень повезло.

— Простите, профессор, я только хотел руки погреть.