Маг и кошка

Когда через час они остановились, чтобы передохнуть, Паньят достал одно из трех яблок, понюхал его и со вздохом передал спутникам.

— Возьмите, поешьте, — сказал он. — Все-таки в яблоке есть влага, и оно питательно — поможет вам пройти еще милю.

Антоний уставился на яблоко, судорожно сглотнул слюнки и, покачав головой, ответил:

— Спасибо тебе, добрый друг Паньят, но я не могу взять это яблоко. Тебе его аромат будет нужен еще долго.

— Я тоже не могу взять его, — сказала Балкис, не отрывая глаз от соблазнительного плода. — Твое здоровье и жизнь для нас гораздо важнее еды. Без тебя мы окончательно заблудимся посреди этой пустыни.

Паньят расстроился, но все же с явным облегчением убрал яблоко в карман.

— Придется идти еще одну ночь до следующего оазиса, — предупредил он. — Я потерял счет времени. Не могу понять, как быстро мы идем.

Еще бы! Ведь они еле передвигали ногами. Балкис казалось, будто она одолевает крутой подъем — а они шли по ровному песку. Антоний тяжело налегал на посох. Его загорелое лицо осунулось и побледнело. Они шли и шли вперед, забыв о том, куда идут и зачем, и думали только о том, что нужно поднимать и опускать ноги, и следовать за Паньятом. А тот шел ровно, расправив плечи, и только время от времени нюхал яблоко. Но вскоре и он начал проявлять признаки усталости, стал припадать на посох. Было заметно, что он чувствует себя виноватым, хотя его спутники и уверяли его, что ему не в чем себя винить.

Но хотя Паньят и предупредил Балкис и Антония о том, что им, вероятно, и пятую ночь придется провести в дороге, на рассвете они увидели на горизонте стройные силуэты пальм.

Антоний с радостным криком, прихрамывая, бросился вперед, но Балкис догнала его и схватила за руку:

— Не беги! Еще рано, устанешь!

Они обнялись и минуту простояли, тяжело дыша. Паньят обернулся и сказал:

— Она права. До пальм еще миля, не меньше.

Но его глаза весело сверкали, он явно был несказанно рад.

Трое странников побрели дальше. Глотки у них страшно пересохли, но все же они успели доплестись до пальм, и только тут Антоний не удержался на ногах и рухнул на песок. Балкис опустилась на колени, чтобы помочь ему подняться, но подбежал Паньят и принес воды в ладонях.

— Выпей скорее, — сказал он, — пока вода не вытекла!

Балкис благодарно попила, но последний глоток задержала во рту и, собравшись с духом, прижалась губами к губам Антония. Его губы были плотно сжаты, и девушке пришлось раздвинуть их языком. Немного воды попало на зубы Антония. Он выгнул спину, но губы его наконец разжались, и вода стекла ему в рот. Юноша облизнул губы девушки, чтобы собрать последние капельки, замер на мгновение, а потом поцеловал Балкис по-настоящему.

Через минуту она запрокинула голову, чтобы отдышаться, и рассмеялась.

— Как жаль, — прошептала она, — что так устала и так хочу пить и потому не могу порадоваться поцелую, как следовало бы!

— А я могу, — промолвил Антоний и посмотрел ей в глаза, вложив во взгляд всю свою любовь. — О ангел милосердия, дарующий воду посреди пустыни!

— Не посреди пустыни, а в оазисе, и к тому же воду принес Паньят, — уточнила Балкис и смущенно отвернулась, чувствуя, что тему разговора лучше сменить. Она сняла с плеча пустой бурдюк. — Прошу тебя, наполни его, Паньят, будь так добр. Боюсь, иначе мой спутник не дойдет до воды.

— Надо будет — доползу, — заверил ее Антоний.

— Не стоит, — покачала головой Балкис. — У тебя и так уже вся одежда истерлась.

Она помогла ему встать и опереться на высокий камень, торчавший из песка и формой похожий на восклицательный знак.

Через пару минут вернулся Паньят с наполненным водой мокрым бурдюком. Балкис подала бурдюк Антонию, но тот сделал всего один глоток и передал его Балкис.

— Странно, — сказал он, — у воды привкус вишни.

— И правда — странно! — воскликнула девушка, глотнула немного воды и опять отдала бурдюк Антонию. — И что еще более странно, — проговорила она, — мне показалось, что вода с привкусом груши!

Антоний попил еще и сказал:

— Теперь вкус граната.

Балкис взяла у него бурдюк, сделала глоток и вытараш, ила глаза.

— Вкус лимона.

— Прошу вас, не пейте слишком много! — в тревоге воскликнул Паньят. — Я видел: как-то раз лошадь одного караванщика, изжаждавшись, выпила слишком много воды и издохла!

— Да, не стоит этого делать, — согласилась Балкис. — Еще только один глоточек. — Она выпила немножко и изумленно вскинула брови. — Мята!

Антоний взял у нее бурдюк, покатал во рту последнюю порцию воды, проглотил и, вернув Балкис бурдюк, сообщил:

— Миндаль. Что же это за озеро, друг Паньят, что с каждым глотком вода меняет вкус?

— Как бы то ни было, это прекрасно, — объявила Балкис и отдала бурдюк Паньяту. — Некоторое время не давай нам пить, Друг.

Паньят неохотно взял у нее кожаный мешок с водой.

— Не могу понять, откуда здесь взялся этот оазис, — признался он. — Не припомню ни одного источника, где бы вода была вот такой — разной на вкус.

— Может быть, все дело в том, что нас слишком долго мучила жажда? — предположила Балкис.

Паньят покачал головой и указал на камень за спиной Антония.