Маг моего сердца

Устанавливать порядки — в его власти. Ты ничего не нарушаешь. За свои поступки отвечает только он. И если на его стороне сила — то он хороший правитель, а это и твоя заслуга". Я мысленно согласилась с воображаемым Даймондом.

— А теперь — замолчите и слушайте ее! — прогремел голос властителя Энрике. Площадь мгновенно смолкла. Неужели, это я создала его таким? Прекрасным и грозным. Что ж, мне есть, чем гордиться…

— Люди моего мира! — громко обратилась я к замершей толпе. — Этого город мы создали вместе…

Я говорила не то, что собиралась — а то, что было на сердце. Рассказывала о своей жизни и любви — не все, конечно, а так, чтобы меня смогли понять живущие в этой эпохе. Поведала о тяжелых испытаниях, выпавших на долю моего мужа. Напомнила о страшной беде, которую мы все только что пережили, с трудом избежав смерти и похоронив многих близких. Я смотрела на лица людей и пыталась ощутить: понимают ли они меня? Сочувствуют или осуждают? Готовы поверить и идти до последнего, или в гневе разорвут сейчас нас с Энрике на части?

— Я не вправе просить вас об этом — но я прошу. Во имя всех стихий, оберегающих город, заклинаю вас: позвольте мне построить мост и соединиться с моим мужем. Наш мир станет сильнее, крепче.

У нас будут лекарства, благодаря которым мы избежим болезней. У нас будут науки, с помощью них мы сможем облегчить тяжелый труд. У нас будут хорошие школы для детей, много книг и много пищи…

Последнее я слегка приукрасила, конечно. "Много пищи" никогда, наверное, не зависит от эпохи.

Но в тот момент я сама верила в то, что говорю, поэтому не лгала.

Я видела сомнение на их лицах. Но злости — не видела. Они хотели поверить мне! Они хотели лучше жить. Они питали ко мне добрые чувства — и были не против помочь. Вот только…

— А что будет, если мост рухнет? — выкрикнул задорный мальчишеский голос.

Повисла гробовая тишина. Сотни глаз воззрились на меня.

"Мы все умрем".

"Мы переродимся так, что не узнаем сами себя".

"Я не знаю".

Я могла бы ответить что-нибудь подобное. Но герцог Энрике ответил за меня.

— Добрые католики! Мы все когда-нибудь умрем. Так надо ли жаловаться на судьбу? Стоит ли причитать заранее и предаваться греховному унынию, если всех нас на том свете ждет царствие небесное? Святой отец, подтвердите мои слова!

До сих пор молчавший святоша приосанился, преодолел не без труда две ступеньки и, важно кивая, произнес:

— То есть истина, сын мой! Грех лелеять жизнь телесную, но принижать жизнь духовную. Грех заботиться о мирском, забывая вечное. Но благостен тот, кто отринет суету и проникнется смирением. При жизни будет он вознесен на небеса! На колени, дети мои! Воздадим молитвы господу!

И вся площадь, как один, включая герцога, опустилась на колени. Я последовала общему примеру, чтобы не выделяться.

Хотя мне начинало казаться, что все это заговор и хорошо продуманная стратегия Энрике. Но даже если так — мне грех жаловаться.

Спустя несколько минут приглушенных бормотаний священник громко произнес: "Амен". И люди поднялись с колен.

— Ваше решение, братья? — торжественно провозгласил Энрике.

Стоящий впереди всех плечистый кузнец откашлялся и произнес: — Пусть строит! Верно говорю, люди?

— Верно, верно!

— Пускай строит, мы поможем!

— Всем смертям не бывать, а за доброе дело не жалко!

— Господь примет!

Я не могла поверить, что слышу это. Повернувшись к Энрике, одними губами произнесла

"Спасибо!", прижав к груди руки.

С плеч словно свалилась огромная тяжесть. Неужели над площадью все еще не играет танго?

Громко поблагодарив людей города, я отправилась кормить дочь. Сразу же после этого займусь постройкой моста — теперь я обязана это сделать хотя бы и ради них.

* * *

С Ральфом Фиджи желал пообщаться кто-то из центральной резиденции Лиги. Вызов поздний, а значит — неофициальный. Ральф давно был готов к нему. Вечерами он подолгу задерживался в кабинете — ждал.

Запалив Вечную свечу, он не удивился, увидев Роба Сен-Анри, одного из творцов — обычно занимающего место справа от Верховного.

— Вечер добрый, Справедливейший!

— Здравствуй, Ральф.

Сен-Анри выдержал паузу, внимательно разглядывая лицо контролера. Словно пытался прочитать на нем то, что и так отлично знал.

— Лига и креадоры, — продолжил он затем, — догадываются о причинах возникновения Мира-на-краю.

— Могу я спросить, какими фактами располагает Лига? — в голосе Ральфа не было и тени беспокойства.

— Можешь. И хотя я не обязан тебе отвечать, я отвечу: фактов нет. И потому оснований выдвигать против тебя обвинение — тоже нет. Но у каждого из нас есть здравый смысл, а также способность видеть и делать выводы.

Ральф молчал, ожидая продолжения.

— Магическое сообщество на стороне Баумов, которых ты обрек на тяжелые испытания, потворствуя низменным страстям и воспользовавшись несовершенством наших законов.

— Разве законы пишутся не творцами? Разве они не подразумевают неукоснительного исполнения? — возразил Ральф.