Маг. Новая реальность

Ну и магия. Большую часть дневного времени я проводил погруженным в совмещенный транс, который после прорыва давался со все меньшим напряжением. Осмысливал и выяснял значение цепочек параметров, присваивал им разные значения, пытался осторожно экспериментировать… Под новым углом рассмотрения все оказалось не так уж страшно. Ну и что, что даже простейшее бытовое заклятие «сушка волос» в исполнении Дарзин производилось четырнадцатью способами, причем она сама даже не чувствовала разницы? В итоге все равно разобрался: основа была одна – «всего» несколько тысяч команд, остальные десятки тысяч варьировали от случая к случаю. То ли обращались к разным «областям памяти», то ли еще что… по крайней мере, без них заклятие не действовало. Никаких иных эффектов не было, просто не действовало. Я заключил, что это и была защита от дурака.

После многих и многих попыток я наконец сделал нечто, чем мог по праву гордиться. С ужасным скрипом и скрежетом перегруженных мозгов, пытающихся переварить мало не безразмерное содержимое памяти, я сумел создать упрощенное заклинание «сушка волос». Упрощенное в том смысле, что в нем были только необходимые команды основы и порядка семи тысяч дополнительных. Вся эта конструкция всегда создавалась одним-единственным способом и действовала так же – сушила волосы по всей поверхности тела без какого-либо деления на голову и остальные части, тогда как Дарзин могла, например, регулировать степень сушки челки и затылка. Зато мое изделие было меньше, накладывалось быстрее, а главное, я хоть как-то, на уровне тык-мык, понимал, как оно работает. Это был ма-аленький, почти незаметный, но все-таки значимый шажок вперед. А от того, чтобы внезапно загордиться и вообразить себя… э-э, очень крутым магом, отлично помогала громада комплексного заклятия замка, отличавшаяся от бытовых заклятий, как тяжелая ракета-носитель от расчески. С процессом наложения заклятий тоже были большие проблемы, но, как я понял, они проистекали в основном из отсутствия нужного навыка и степени концентрации, что медленно, но верно лечилось ежедневным «ползанием по-змеиному».

В конце концов дальше тянуть стало невозможно. Набрести на прорыв в деле изучения магии мог как через минуту, так и через год. Поэтому в один прекрасный день я стал паковать ранец. Дарзин крутилась вокруг, помогая и мешая, и обиженно дулась. Решив идти в первый выход один, я остался непокобелим и не позволил себя переубедить. Умом-то девушка понимала, что к чему, и особо не настаивала, однако полностью совладать с собой не могла. Вот и дулась. Вообще-то иметь спутницей обученного нюхача, к тому же привычного к тяготам дальних пеших походов, было заманчивой идеей, но ее психическое состояние внушало мне серьезные опасения. Нет уж, рисковать не будем, риск и без того весьма велик. Была у меня задумка, как помочь ей справиться со своей ненавистью, постепенно разъедавшей ее изнутри, и я собирался провернуть это дело как можно скорее, ну а пока целиком сосредоточился на выходе.

Сказать по правде, к выходу я не был готов. Да, я ежедневно восстанавливал и шлифовал навыки скрытного и бесшумного передвижения, переползания, наблюдения в движении, глазомерной съемки, метания камней и прочих жизненно важных вещей. О том, как я сотни раз безуспешно пытался подкрасться к Дарзин, можно было рассказывать отдельно – у нюхачей поистине потрясающее чутье! Ночами наблюдал за движением звезд, примечал наиболее яркие и заметные, мысленно и на листах «бумаги» составлял созвездия… Но мне не было ничего известно об окружающем – в смысле из личного опыта. Девушка подолгу рассказывала обо всем, что знала, так что к моменту выхода голова моя уже пухла от обилия информации, но были вещи, которые нельзя передать словами. Например, лес. Как описать чувство леса? Какие в нем встречаются деревья, травы, животные, насекомые и птицы, какие бывают запахи и что они означают, также звуки, крики, варианты окраски, следы, повадки лесных обитателей, их опасные, неприятные и тревожные виды, признаки перемены погоды, что съедобно, что ядовито, а к чему и подходить не стоит… Всего и не упомнишь. Конечно, все в пределах Печати я излазил и исследовал, но ведь в ней не осталось ничего живого! Не раз подходил к границе и подолгу лежал, ощущая раскинувшееся впереди великолепие природы, впитывал запахи и звуки, иногда замечал движение вдали, однако разобрать, что там, не мог. Многое дали ночевки вне стен замка, когда все чувства невероятно обострялись, словно с тела содрали кожу и подставили дыханию холодных ветров обнаженные нервы… И при всем этом я отправлялся в неизвестность. Наверное, так же себя чувствовали исследователи-путешественники во времена Великих географических открытий – ты один или с небольшой командой, а вокруг целый неизведанный мир, полный тайн, загадок, опасностей и находок. Или же скауты Империи – вот уж кто отправлялся в абсолютно неизвестные миры, ставшие доступными с изобретением Перехода.