Маг особого назначения

Но зато, как говориться, нет худа без добра. Уже то хорошо, что теперь Мажеровский точно не будет отпускать Эллину бродить по пляжу в одиночестве. Я ведь еще не сказал, что вчера видел следы, уходящие в море. Следы человеческих ног, у самой воды сменившиеся странной бороздой.

Вечером, после ужина, я вышел на веранду подышать через фильтр свежим воздухом, но, заметив, одинокий силуэт Эллины, облокотившейся на перила, я решил удалиться. Не стоит нарушать её одиночество. Но я не успел. Хозяйка замка, услышав шаги, оглянулась.

— Это вы, Марк? — тихо спросила она. — Идите сюда.

Я подошел. Тихие сумерки опустились на ущелье. Лес затих, готовясь ко сну, только листья тихо шелестят, перекликаясь с тихим прибоем. Вскрикнула какая-то птица, спугнутая ночным хищником, завели трескучую мелодию неутомимые цикады. Ущербная луна начала неспешный подъем над горизонтом, освещая призрачным светом окрестности, первые звезды заблестели крупными алмазами на быстро чернеющем бархате небосвода. Белопенная полоса прибоя с тихим шелестом набегает на берег и растворяется в песке.

— Люблю наблюдать за морем, — нарушила тишину Эллина. — Оно живое, дышит. И настроение у него изменчивое, как у человека.

— И характер коварный, — заметил я.

Эллина промолчала. Потом, меняя тему, сказала:

— Смотрите, какая луна…

— Месяц, — зачем-то поправил я собеседницу.

— Да. Месяц, — кивнула девушка, и грустный вздох вырвался из её груди. — Но он так быстро стареет.

Мне послышались слезы в её голосе, причем, боюсь, они вызваны вовсе не сочувствием к странной участи ночного светила.

— Все так скоротечно, — еле слышно прошелестел голос девушки. Странная печаль для женщины, ради счастья которой делается все возможное. Любой её каприз исполняется практически мгновенно, к её услугам всё состояние Мажеровского, готового ради любимой на любое безумство. Но, вероятно, этого для полного счастья не хватает…

— Знаете, Марк, в детстве я часто летала во сне, — задумчиво, как будто говорила сама с собой, сказала Эллина. — Это было так просто: разбегаешься посильнее, подпрыгиваешь и паришь над землей. Руками взмахнешь и поднимаешься все выше, выше в небо. А внизу земля расстилается во всей красе. Леса зеленые, поля бескрайние, реки лентами серебрятся. Над головой небеса распахиваются, в душе появляется безотчетная радость, а в теле легкость необыкновенная!.. — голос девушки зазвенел хрустальным колокольчиком, но вдруг она на полуслове замолчала, повисла тишина. Потом Эллина продолжила погрустневшим голосом: — Потом я повзрослела, взлетать стало все тяжелее, а в небе появилась сеть. Сначала редкая, ячейки крупные, я без особого труда проскальзывала в них, и все равно летела в бескрайнее небо. Но ячейки с каждым разом становились все мельче, к первой сети добавились другие, путь в небо превратился в сложный лабиринт. В душе поселился страх. А земля внизу из цветущего ковра превратилась в безликую черноту, из которой то и дело выныривали уродливые твари…

Мы помолчали, думая каждый о своем. Шумно плеснула волна, зябкий ветерок пробежал по спине, заставив поежиться. Липкий туман, принимая замысловатые очертания, не спеша сполз с гор, месяц попытался скрыться за полупрозрачной вуалью из редких облаков, гонимых ветром.

— Пойдемте в дом, — предложил я Эллине, замершей рядом.

— Да, конечно, — откликнулась она, вздрогнув. Сделала шаг к дверям, зябко поводя плечами, но вдруг остановилась, словно что-то вспомнила. Медленно оглянулась, жемчужно-серые глаза заглянули в мои глаза.

— Знаете, Марк, сегодня, когда я тонула…, — она замялась, взгляд серых глаз устремился к морю, но все же она продолжила: — Я словно сон видела. Чьи-то руки, холодные, но сильные, в какой-то момент поддержали меня, даже к берегу подтолкнули…, — девушка внимательно посмотрела на меня, будто ждала объяснения странному происшествию. Потом молча отвернулась, и я проводил озадаченным взглядом фигурку, скрывшуюся за дверью. Почему она рассказала это все мне? Почему не Мажеровскому? Пожав плечами, я тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Подумаю об этом завтра, при свете дня.

Утро, оно вечера мудренее…

Глава 24

Утром, после завтрака, Мажеровский с Эллиной отправились обживать дракабль. Александр задался целью научить девушку управлять животным и девушке не терпелось приступить к очередному уроку. Азар, что-то напевая под нос, удалился на кухню, я же воспользовался удачным стечением обстоятельств и решил тайно осмотреть комнаты хозяев замка.

В будуаре Эллины в глаза бросился огромный портрет Мажеровского. Мало ей оригинала. В некоторую растерянность меня привело количество разнообразных коробочек, шкатулочек, каких-то ящичков и мешочков, расставленных везде, где только можно. Каждая драгоценная безделушка имеет свой футлярчик, каждая ракушка, поднятая Мажеровским со дна моря, аккуратно упакована в персональный мешочек. На трюмо выстроились, словно солдаты на плацу, крема и притирания из обычного женского арсенала, с помощью которого милые дамы с легкостью кружат головы мужчинам.