Маг, поедающий книги

Небо зашевелилось, и гигантская дыра, вызванная падением Иры, начала постепенно заполняться. Трещины в озоновом слое затянулись, а пробитая атмосфера вновь стала цельной. И вот, как только эта тьма исчезла, небо вернулось к своему нормальному состоянию.

Всё это заняло ровно семь секунд. Проделанной Теодором работы было достаточно, даже если она не была совершенной. Нанесённый Ирой урон был не катастрофическим, а потому вскоре должна была вмешаться естественная способность мира к самовосстановлению.

— Синхронизация с атмосферой планеты…?! Для этого нужен совершенно другой уровень понимания по сравнению с управлением межзвездным ветром…

— Если ты хочешь спросить, как я это сделал, то у меня нет ответа на этот вопрос. Я просто подумал, что нужно вернуть всё как было, и это произошло.

— … Акаша дал тебе силы? Этот скряга? — с ещё большим удивлением спросила Глаттони.

— Даже самые скупые вынуждены тратить деньги. В противном случае я был бы мертв.

— Просто удивительно… Нет, так даже к лучшему… Я думал, что мне придется ждать больше тысячи лет. Никогда не думал, что этот период настолько сократится.

— Тысячу лет? — переспросил Теодор.

Однако Глаттони не ответила. Как и всегда, молчание, повисшее между гримуаром и волшебником, разделявшими одно тело, было как минимум странным и неприятным.

И вот, спустя некоторое время Глаттони вновь открыла рот и заговорила:

— Пользователь. Мне есть что предложить тебе.

— Что?

— Почему бы тебе не снять мою 7-ю печать?

От столь неожиданных слов глаза Теодора полезли на лоб.

— Это возможно для Пользователя, который вернулся из Акашических записей. Нет, это не просто возможно, а даже достаточно легко. Объём информации, накопленной в моём теле, ничто по сравнению с Акашическими записями.

— … Синхронизация с тобой… Таков седьмой этап?

— Верно. Моё тело, разбросанное по множеству измерений… Сосредоточь информацию и мощь, собранную этими терминалами, в одном-единственном теле. Это меч, с помощью которого можно захватить трон всемогущества Акаши! Вот моя цель!

Объяснение было шокирующим, но Теодор смог принять его без особого замешательства. Если конечная цель Глаттони состояла в обретении контроля над Акашическими записями, то этот процесс нельзя было назвать таким уж необычным. Цель обрести всемогущество была распространена повсеместно. Не была она исключением и для Семи Грехов.

— Ещё никому это не удавалось. Я тоже не думал, что смогу добиться успеха. Но ты, Пользователь, сумевший защититься от бесконечного вихря информации, сможешь это сделать!

Услышав эти слова, Теодор произвел некоторые расчеты. Он не знал, сколько информации хранилось в главном теле Глаттони, но если предположить…

Это и вправду было возможно. Даже если ему не удастся получить полный контроль над Акашическими записями, это был шанс получить невиданную власть. Обретя доступ даже к небольшой части сил Акаши, он мог стать единовластным хозяином одной-двух галактик.

Однако Теодор твёрдо отверг предложение:

— Я не хочу.

— Ч-что?

— Я не хочу. Я не хочу снимать твою печать.

Глаттони потеряла дар речи, и Теодор объяснил «почему»:

— Как ты и сказал, я могу добиться успеха, но могу и потерпеть неудачу. Однако я отказываюсь не потому, что боюсь столкнуться с последствиями. Я просто не хочу этого.

— Ты не хочешь прогрессировать?

— Да. Я понял это после того, как вошёл в Акашические записи. Движение вперёд всегда необратимо. Если я выпущу печать и перейду на следующий этап… Мне придётся покинуть эту жизнь.

Вот в чём состояла наибольшая разница между Теодором Миллером и другими исследователями. Он не верил, что становление всемогущим даст ему что-то большее, чем то, что у него было сейчас.

Всемогущее существо должно было быть совершенным. Именно поэтому для того, чтобы стать им, Теодору пришлось бы отказаться от всех, кто удерживал его на земле… Он должен был пожертвовать ими. И даже если впоследствии он смог бы вернуть их жизни и заставить их забыть о произошедшем, всемогущее существо не смогло бы стереть свою память и чувствовало бы себя одиноким.

Как бы он ни старался, он не смог бы этого забыть. Будучи воплощением всеведения, всё, что было бы забыто, в конечном итоге вновь поднялось бы на поверхность. Вот почему те, у кого было что терять, не могли стать всемогущими.

— Не падай духом, Пользователь!

Тем не менее Глаттони сочла его решение всего лишь чувством собственного бессилия.

— Остался всего один шаг! Если ты преуспеешь, то сможешь вернуть себе жизнь, которую на некоторое время бросишь. Это возможно! Ты сможешь проводить всё своё время с этой гордой начетверть-драконихой и забавляться с луной и солнцем!

— … Это всё не то, Глаттони, — вздохнув, ответил Теодор.

Он чувствовал, что после этого шага между ним и остальными возникнут такие границы восприятия, которые попросту невозможно будет преодолеть.

— Я Теодор Миллер, муж трёх женщин и отец, у которого будет ребенок… Самый сильный маг в нынешнем материальном мире, Старший Мастер Башен. И даже если всё это у меня забрать, я всё равно останусь Теодором Миллером.

— И?