Маг, поедающий книги

— Не стоит колебаться, — проговорила Глаттони, обращаясь к сомневающемуся Теодору, — Почему ты так взволнован? Почему ты сомневаешься? Ты думаешь, что я изменю своё мышление? Нет. Это невозможно. Как только связь ослабнет, я снова атакую.

— Я знаю…

— Ты сделал свой выбор. Ты не захотел познать истину и решил остаться в этом мире. Так продолжай же следовать этим путём до конца и не оглядывайся назад. Такова ответственность победителя.

— Ха-ха, — горько улыбнулся Тео, услышав слова, которые совершенно не ожидал услышать, — Подбадриваешь меня, чтобы я не колебался…

Глаттони всегда была права, и это было неприятно. Итак, Теодор не собирался скрывать то, что лежало у него на сердце, и саркастически спросил:

— Почему ты говоришь это, вместо того, чтобы попросить о компромиссе? Почему бы тебе не попросить меня запечатать тебя или что-то в этом роде?

— А ты сделаешь это, если я попрошу?

— Нет.

— Результат очевиден, поэтому и смысла нет. Вряд ли моему бывшему Пользователю захочется смотреть на меня.

От этих слов Теодор закусил губу. Если бы он этого не сделал, то из его уст почти наверняка прозвучало бы ругательство.

— Итак, я тоже сделал нечто неожиданное, а потому наш счёт 1:1, верно?

— Как смешно, — улыбнувшись, ответил Теодор, поняв, что у него на сердце стало легче.

Затянувшаяся привязанность между ними подходила к концу, в то время как оковы, сдерживающие Глаттони, становились всё более размытыми.

— Да, давай закончим с этим.

Те, кто были вместе, теперь должны были расстаться. Теодор осознал неизбежность этого и поднял ладони. Он больше не мог тянуть. И вот, когда его девять кругов начали вращаться, а магическая сила вскипела, в полуметре от его рук образовался сложный магический круг.

Это была магия, которую он уже видел в исполнении другого человека.

— Пространственное изгнание? Достойный способ.

Гримуар Семи Грехов не мог исчезнуть из этого материального мира до тех пор, пока не будет уничтожена его сущность. Таким образом, для борьбы с гримуаром Теодору нужно было либо использовать огневую мощь, как в случае с Супербией, либо изгнать его из измерения, как в случае с Акедией.

Вшу-у-ух…

Итак, вскоре пространство начало вибрировать. Это служило явственным признаком того, что вокруг Глаттони начинает просверливаться дыра в измерении. А ещё Теодор был порядком удивлён, поскольку скорость возникновения дыры оказалась выше, чем ожидалось. Однако вскоре волшебник понял причину данного явления.

«Ясно. Кажется, благодаря опыту пребывания в Акашических записях я научился лучше управляться с пространственными границами…»

Теодор активировал данную магию в два раза быстрее, чем Саймон Магус, которому для её активации необходимо было потратить десять минут. Однако это не означало, что Теодор превзошёл Саймона. Просто Акашические записи были центром самого глубокого пространственного измерения и, окунувшись в него, Теодор просто достиг нового уровня понимания пространственной магии.

— Ум-м… — внезапно заговорила до сих пор молчавшая Глаттони, — У меня есть что сказать… Но я не могу вспомнить. Нет, я не знаю, как это сказать.

— …

— Это первый раз, когда у меня был такой контрактор… Мне жаль, что я упустил такой хороший шанс. Я думал, что понимал человеческие эмоции, но, кажется, мне нужно проанализировать всё с самого начала…

Голос гримуара отличался от обычного. В нём определённо чувствовались какие-то эмоции, но при этом он звучал не как жалоба, а как прощание. Теодор же мог лишь ещё крепче закусить губу, вызвав тем самым небольшое кровотечение, и ещё больше сосредоточиться на магическом круге. Он не хотел показаться слабым в момент их прощания.

И вот, вскоре магический круг пространственного изгнания был закончен без каких-либо ошибок.

— Назначить цель.

С этими словами пространство вокруг Глаттони исказилось. Нет, это произошло не с пространством, а с самим измерением. Проход, ведущий к внешнему измерению, открыл свою пасть, приготовившись поглотить всё, что в нём находилось. Оставалось лишь щёлкнуть пальцами, и заклинание начало бы свою жестокую работу.

И вот, прежде чем его разум вновь начал бы колебаться, Тео щелкнул пальцами. Как и посоветовал его друг, он не оглядывался назад.

— Активация!

Фшу-у-у-ух!

Магический круг начал воспроизводить сверх-вибрацию, которая была предпосылкой к разрыву границ измерения.

Из-за возникшего шума прозвучавший впоследствии голос Глаттони был практически неслышен, однако Тео не упустил ни единого его слова.

— … Ах, точно… Наверное, именно это чувство люди называют «сожалением…»? Давно я не испытывал ничего подобного. Нет, возможно, такого вовсе никогда и не было, раз оно настолько сильное.

Теодор не ответил.

— Встречи с новыми людьми… Разговоры с ними… Сражения… Погружения в сон… Те, кто оставил самое глубокое впечатление… Большинство из них теперь всего лишь занимают свой угол в пространстве для хранения…

Теодор снова не ответил.