Маг поневоле

В битве у выжженного озера Эйрих почти победил, задавив противника числом, но в дело вступил Янхель. Использованное им заклинание было страшно. Горела вокруг земля; горела вода в находившемся неподалёку озере; горел сам воздух, с громким треском выплёвывая во все стороны огненные смерчи. В этом огненном аду из имперцев не выжил никто. Даже армия перевёртыша сократилась почти наполовину, попав под краешек заклинания. Страну охватила паника. Из Хураки во все стороны хлынули потоки беженцев, по столице в отчаянии метался новый император, безуспешно пытавшийся собрать хоть какой–то отряд для защиты города. К перевёртышу потянулась череда посольств от испуганных королей и князей, с признанием его власти над собой. Казалось падение империи неминуемо. Вот только перевёртыш к Хураки не пошёл. Ему не было дела, ни до империи, ни до столицы, ни до покинутого всеми императора. Он искал что–то другое. Искал и никак не мог найти. Армия адепта Лишнего беспорядочно бродила по опустевшим королевствам, шарахаясь из стороны в сторону и, казалось, этому походу не будет конца.

Но конец всё же наступил. И случилось это, как и бывает в таких случаях, совершенно неожиданно. Янхеля до этого уже пытались убить несколько раз. Вот только подобраться у наёмных убийц к нему никак не получалось. Днём к нему кочевники ближе чем на сотню метров никого не подпускали, ну а ночью… Ночью и кочевники не нужны были. Легче было прорваться через плотный строй ощетинившихся железом степняков, чем преодолеть «полог отрицания», что устанавливал перевёртыш перед тем, как лечь спать. Вот только Янхель, даже после перерождения, всё ещё оставался человеком. Стертый в далёком прошлом маг просыпался в нём лишь в минуты опасности, в остальное время оставаясь где–то на задворках сознания.

Её звали Лейла. Кто она, откуда, как встретилась с Янхелем, Гонда не знал. Легенда сохранила только её имя и то, что она сделала. Она осталась в шатре Янхеля, после того как он установил полог, а на утро кочевники нашли его с перерезанным горлом. Ужасная смерть девушки от рук обезумевших варваров уже ничего не могла изменить. Империя была спасена. Кочевники всё же, прежде чем уйти обратно в свои степи, сожгли в отместку Хураки, повесив императора на воротах его собственного дворца, но это уже была месть проигравших.

Империя выстояла, но от былого могущества не осталось и следа. Страну ещё несколько лет терзала междоусобная война, императорская корона переходила из рук в руки, брались штурмом города, вытаптывались посевы, уничтожались старые и возникали новые королевства. Власть императора стала чисто номинальной и, фактически, не распространялась дальше крепостных стен Хураки.

Но на этом беды империи не закончились. Янхель, творя свои заклинания, пробудил, уснувшее было в века хаоса зло. Из так и оставшихся лежать в руинах древних городов, вновь начали выходить магические монстры. Пустоши (места былых ожесточённых магических сражений), до этого спокойно лежащие на своих местах и постепенно исчезавшие, начали местами расширяться, а где то и перемещаться, внезапно возникая в другом месте.

— Был случай, когда пустошь прямо на месте деревни появилась. Люди прямо в её центре оказались. И ничего. Вышли все целыми. Вот ведь повезло, правда? — глаза Гонды сияли неподдельным восторгом. — В панике пятерых сами нечаянно пришибли, а так все живыми выбрались!

— И что, даже ничего с ними не случилось? — поинтересовался я, памятуя о своей проблеме.

— Неа, — почесал он за ухом. — Несколько часов прошло, а им ничего и не сделалось.

— А потом? — не понял я.

— А потом примчалась стража и перебила их всех. Во избежание. Деревня то рядом с городом была. Кому оно надо?

В общем, тревожно стало в новой империи. А тут ещё пошли упорные слухи о скором появлении второго перевёртыша и новом нашествии кочевников.

— Вот тогда, значитса, — продолжал вещать Гонда. — И пришёл предстоящий Афроний, к императору. И порешили они, чтоб, значитса, магов возродить и к службе государственной приставить. Только чтоб воли им шибко не давать, под надзор тех же жрецов и отдать.

Решить то они решили. Вот только воплотить решение в жизнь оказалось не так уж и легко. Действующих магов не было, знания утеряны, книги сожжены. Да и нелюбовь населения к магам за прошедшее время хоть и притупилась, но совсем не угасла. И желающие на этих самых магов обучатся в очередь не вставали. Не за кем было вставать. Пусто было в этой очереди. Самое смешное, что возрождать магов пришлось тому, кто так старательно их уничтожал — жрецам.

— Среди них, по слухам, даже бунт был, — тихим шёпотом, сузив глаза, поведал мне Гонда.