Маг Стихий (СИ)

Не сказать, чтобы настроение Альбуса сейчас полностью исправилось, стало стабильным и благостным, но как минимум ему теперь не нужно было прикладывать силы, чтобы сдерживать свой гнев и ярость, которые спровоцировал Северус. Приняв решение по поводу своих дальнейших действий и того, как именно он расправиться со своими новыми «политическими оппонентами», Альбус впал в то самой состояние покоя, которое присуще всем хищникам нападающим из засады. В случае же директа, она сам себя ассоциировал с пауком, замершим в сплетённой им же паутине, которой он накрыл всю Англию. Теперь ему оставалось замереть и ждать, когда враг угодит в его танета и начнёт трепыхаться. Ведь чем сильнее он будет дёргаться, тем проще Альбусу будет с ним справиться. Дамблдор считал себя очень изощрённым интриганом, сильным не только в стратегическом планировании, но и умеющим очень споро корректировать свои планы опираясь на новые тактические вводные и резко изменившуюся ситуацию. Так что создать ряд условий вокруг себя, которые будут теми самыми липкими и труднопреодолимыми препятствиями для шайки магистров, он, как считал, мог организовать особо не напрягаясь. По крайней мере на европейской арене он имел определенную власть и влияние, которое превосходило имеющееся у каждого из его противников по отдельности. Матиус конечно был личностью известной и обладающей славой более суровой и непримиримой, нежели он, светоч всей Британии, но как раз-таки в данном случае это было на руку директору. В силу своей отвратительной славы, Белуссио не представлял для Дамблдора серьёзной угрозы как политический противник. А всё оттого, что превалирующая часть репутации Матиуса основывалась на страхе, а не как в случае с Альбусом — на долгах. Бастард Медичи вообще считался до недавнего времени великим затворником, который за каким-то хреном недавно вылез из своей берлоги, взявшись за обучение никому неизвестно мальчишки Магнуса Ларссена. Так что степень влияние на мнение масс у Альбуса было несоизмеримо больше, нежели у Матиуса. Что же касается ливанца, то Салим также не мог соревноваться с Дамблдором в этом плане. Во-первых, тот в целом был чуждым европейской культуре и цивилизации волшебником. Англичане же, на протяжении всей своей истории, как раз таки и были теми, кто всячески развивал и поддерживал нацизм в Европе и без которых вряд ли бы имело место быть появление фашисткой Германии. А с учётом того, что на протяжении огромного количества времени именно жители Оловянных островов были одними из основных поставщиков «чёрного дерева» и вообще самой большой колониальной империей, отношение пусть даже к целителю и магистру, но всё же темнокожему и выходцу из Африки, было у них не самым лучшим.

За душой каждого «уважающего» себя волшебника — европейца присутствовала толика малая хорошо скрываемого, предвзятого и уничижительного отношения ко всем, кто отличался от них по цвету кожи или разрезу глаз. И плевать, что в большинстве случаев обоснованных оснований для этого у них не было. Людям многого и не нужно, дабы воспеть в себе чувство исключительности и избранности. И этого уже было не искоренить из мировоззрения белой расы, которая множество веков культивировала в себе такое отношение к инаковости. Происходило же это параллельно и одновременно, как в среде волшебников, так и в среде и простецов.

Бывшие осколки наследия Римской империи, даже будучи став самостоятельными государствами, сохранили в себе то самое отношение ко всем тем, кому «не повезло родиться» за пределами их страны и кого они презрительно называли и называют — варварам. И Альбус был образцовым представитель данной категории людей, которые считали себя выше остальных только по праву своего рождения в Англии, для кого за проливом (Ла-Маншем) жизни нет. Это-то и было причиной его ошибочной оценки ситуации. Даже уперевшись своими интересами в три очень непростые личности, которые являются для него непреодолимым препятствиям, он даже не подумал о том, чтобы отказаться от реализации своих планов. Он в любом случае будет им следовать, только теперь придётся всего лишь слегка подкорректировать методы и пути их исполнение. Но даже если Дамблдор и не расценивал адекватно всю степень своего шаткого положения, окажись он в прямой конфронтации с магистрами и не последуй их предупреждению, это не сделало его безбашенным в своих ответных действиях. Наоборот, теперь он будет действовать ещё тоньше и осторожнее, а все подставы и неприятности, которые он, как опытный игрок, совершит в адрес Матиуса, Белуссио и ливанца, будут производиться с абсолютно неожиданных сторон, откуда вот ни разу не ждали, и лицами, что никак не будут связаны с Альбусом. Уж ему-то хватит мастерства и умений в интригах, дабы проделать всё очень скрытно и тайно, да так, чтобы даже косвенных следов не вело в его сторону.

«Ничего… Ничего!!! В скором времени к тебе — Матиус, у следственной комиссии департамента законности использования запрещённого волшебства появится очень много вопросов».