Читаем Маг в законе полностью

Маг в законе

— Так они же… они же — мертвые! — кажется, я кричу. — Как у мертвых согласия спросить?! Вот ежели человек в землю клад закопал, да помер, а мы — нашли? что тогда? чей это клад выходит, если владелец умер, и наследников нет? Наш ведь? И спрашивать никого не надо!

— Ошибаетесь, господа.

Дух Закона наконец перестает ухмыляться, но легче от этого не становится. Наоборот. Как будто ледяной водой из ушата окатили.

— Клад, конечно, ваш — да не весь. С него государству долю отдать положено. Львиную долю! А вы ее не отдали.

— Да ладно тебе! — примирительно машет рукой Федька. — Где то государство? Кому долю отдавать? Одни мы тут! Нет у магов государства! Стало быть, и клад — наш, и никому мы ничего не должны! Вот господин стряпчий подтвердит…

Мы разом оборачиваемся к отцу Георгию — и видим, как Ихняя беспристрастность начинает медленно заваливаться на спину.

Стены залы идут рябью, словно отражение в пруду, лицо Духа Закона тоже начинает смазываться — и мы оба, я и Феденька, бросаемся к господину стряпчему. Не сговариваясь, подхватываем с двух сторон под руки, не давая упасть. Под пальцами — что-то твердое. Перстень! Перстень с камнем на левой руке стряпчего. Камень… александрит?..

На правой руке у него должен оставаться еще один, с аметистом.

— Федюньша, перстень!

Дважды повторять ему не надо — мы давно уже понимаем друг друга с полуслова. Наши пальцы одновременно обхватывают кисти отца Георгия, вбирая в себя перстни с уцелевшими камнями…

Глубинная, внутренняя дрожь пронзает меня навылет. Она закручивается теплой спиралью, устремляется наружу — и горячей пульсацией отзывается камень под моими пальцами; сейчас я точно знаю — александрит… был.

На миг мы превращаемся в единое целое: мой муж, отец Георгий и я. Купаемся в кипятке, не давая ему остыть, отдавая весь жар тому, кому он сейчас нужнее.

Стряпчему.

Георгию Радцигу, Десятке Червонной.

Пальцы разжимаются сами собой, но отец Георгий остается стоять. Сам. Лицо его медленно оживает. А из почерневших розеток на перстнях осыпается легкий, почти невесомый пепел.

Все, что осталось от камней.

— Прошу вас, продолжайте, господин Ответчик, — голос стряпчего тверд. — Только покороче. Я не слишком хорошо себя чувствую.

— Я буду краток, Ваша беспристрастность. Собственно, я уже почти закончил. Вы говорили, что никому ничего не должны, господин Истец? И что у магов нет государства, следовательно, и долю отдавать некому? Верно?

Кивнуть получается лишь с третьего раза.

Шея закостенела.

— С вашего позволения, я отвечу. Я ведь — Ответчик (он снова кривит губы, а мне вдруг приходит на ум другой скорбный лик: Ответчика перед Господом за грехи наши). Вы снова ошибаетесь, господин Истец. Вам есть, кому отдавать проценты. Государство магов — это Я! Это Мой Закон, Мой клад, это Я составил и подписал первый Договор! Я сам есмь и клад, и капитал, и государство, и хозяин банка, из которого берете вы ваши доли. И я просто позволил вам взять кредит. Или найти клад, если вам так будет угодно. Пора возвращать кредит. С процентами. Или, если хотите, отдавать государству его долю найденного клада. Львиную долю.

— Но в Договоре этого не было! — снова не выдерживаю я.

— А вы читали Договор? — вкрадчиво осведомляется Дух.

— Нет… — щеки мои краснеют. — Его никто не читает! Его вообще нельзя прочесть! Все и так знают, о чем этот Договор. А вы его нарушили!

— Чтобы знать, нарушил я его или нет, его надо, как минимум, прочесть, не находите? А незнание Закона не освобождает от ответственности. Господин стряпчий, подтвердите.

Лицо отца Георгия вновь начинает заливать восковая бледность. Ненадолго хватило камешков! И, тем не менее, Ихняя беспристрастность медленно кивают.

— Итак, господин стряпчий подтверждает мою правоту. Я имею право взыскать с вас выданный кредит, включая проценты (или, если угодно, получить долю от клада). Более того, я предлагал вам — отказаться от всего! Тогда вам не пришлось бы расплачиваться. Но вы сделали свой выбор. Итак, мое решение остается в силе, и я взыскиваю с вас ваш долг: вы не сможете заключать новые Договоры; не сможете — ни с кем, кроме собственных детей, не спрашивая их согласия; если же вы заключите Договор с собственными детьми и благополучно выведете их в Закон — это условие теряет силу, и вы сможете заключать дальнейшие Договоры на общих основаниях.

Он дернул щекой.

Отвернулся.

И эхом отозвался господин стряпчий:

— Аргументы сторон заслушаны, доказательства приведены. Мое решение таково: Дух Закона находится в своем праве. Исковое заявление остается без удовлетворения по всем пунктам. Тяжба окончена.