Маг волей случая

Ты не ищи спасенья, от этого суда,
Они уже повсюду и мы для них еда.
Возможно, просто дьявол повеселился тут
И легионы мертвых по улицам идут!

Встает сопротивленье, на бой народ встает.

Но только нет спасенья, ничто их не берет.
Они уж на подходе, и все мы ляжем тут
Ведь легионы мертвых по улицам идут!

Надежда умирает, подходит смерти срок.

Хоть дверь ты запираешь, под вечер на замок.
Но тщетны все потуги, они тебя найдут
Да, легионы мертвых по улицам идут!

Не спрятаться, не скрыться и некуда бежать.

О том, что будет дальше нам не дано узнать,
И некуда деваться, и нервы словно жгут
А легионы мертвых идут… идут… идут…19

Творение было не слишком оптимистичным, но, как ни странно, настраивало на боевой лад. Последние строки Лотер допевал стоя, а мне воображение рисовало кадры из «Обители зла» и мне вдруг очень захотелось выучиться некромагии. Чувство самосохранения еще никто не отменял, а, по словам гнома, именно некроманты хорошенько проредили тогда толпы зомби. Оно и понятно, кому как не некроманту знать, как это делается. Плюс к тому, взаимодействие с энергетикой смерти дает немало других бонусов. Если брать ту же войну, то в районе боевых действий силы у некромага становится немеряно. Здесь, кстати, опять же полное совпадение с «Lineage», где некромант умеет подпитывать свои жизненные силы от уничтоженного противника. А гном продолжал расписывать мне будущую широту возможностей и прочие бонусы. Происходило это уже по пути в ближайшую точку общепита, сиречь, таверну. Предложение заскочить туда исходило от Лотера, ратовавшего за четкий режим питания. Я тоже ничего не имел против, тем более, что до ближайшей закусочной было рукой подать. Правда, скорее, заведение тянуло на ресторан вышесреднего пошиба. То есть кормили вкусно, сытно, но не слишком разнообразно. В меню значились жареная баранина, отварная свинина с горошком и кореньями, уха из зеркального карпа, пироги с разными начинками и жареные говяжьи потроха. Я заказал порцию баранины, Лотер – пирог с луком и яйцами и бутылку «Фарасского бальзама». Когда целителю подали заказ, вспомнилось, что в просторечии такой пирог частенько называли «Робин Гуд»20. Лотер поинтересовался причиной моей усмешки, так что пришлось вкратце рассказать ему легенду о разбойнике Шервудского леса. Уяснив аналогию, целитель хохотал до посинения, а я дивился контрасту между степенным бывшим преподом Академии и покатывающимся со смеху при взгляде на кусок пирога гномом. Краем глаза я заметил заинтересованные взгляды соседей по столикам. Им явно хотелось присоединиться к нашей веселящейся парочке, но гномы почему-то не торопились. Может, просто тоже прибалдели от метаморфозы целителя, не знаю. Наконец, к нам подошел довольно молодой (судя по короткой курчавой бородке) гном и попросил разрешения присесть. Лотер возражать не стал, я – тоже. Целитель даже рассказал парню сокращенную версию легенды, на которую гость отреагировал несколько неожиданно. Он вскочил и, подойдя к стойке хозяина, о чем-то с ним пошептался. В ответ тот достал и подал ему какую-то штуковину, явно музыкального предназначения. Инструмент выглядел как домра-переросток, но с шестью струнами. C этим девайсом гном снова подошел к нашему столу, и сходу заявил, что такую славную историю должны знать все, причем, рассказывать ее нужно под музыку. При этом представитель местной самодеятельности взял несколько приятных аккордов. Звучание шестиструнной бандуры походило на гитарное, но настройка была другая. Пока гном добывал свой инструмент, мы с Лотером успели опрокинуть по стакану вина и шум в голове сподвиг меня на эксперимент. Рассказывать легенду о Робин Гуде мне уже наскучило, а вот спеть – в самый раз. Поэтому я отобрал у музыканта его бандуру и стал перетягивать струны. Добившись гитарного «ми-си-соль-ре-ля-ми», я попробовал немного побренчать. Хм, несколько непривычно, но сойдет. Я взял аккорд и начал: