Маг волей случая

Под эти размышления я быстренько затарился ребрышками, набором специй и бутылкой хлопкового масла. Если вам кто-то скажет, что в узбекской кухне можно обойтись «подсолнечным рафинированным» – не верьте. Пожарить – пожарите, но той уникальной восточной изюминки уже не будет. Берите только «Пахта еги»10 цвета свежей тракторной отработки, и наслаждайтесь уникальным вкусом восточных блюд!

Домой я добирался снова на такси, несмотря на весьма отощавшую пачку денег, в которую прекратились двести долларов. Цены на базаре были что надо: даже не от самолета, а от половины (минимум!) космической станции. Нет-нет, никакого буржуйства, просто времени на подготовку вечеринки оставалось не так уж и много. А ведь надо еще и передохнуть! Согласитесь, международный перелет, интервью и наезд автомобиля – это вам не просто так! Но, как говорили господа классики, «если бы все было так просто!». Хорошо, что хоть такси не отпустил, когда обнаружил, что на поясе нет чехла с фотоаппаратом. Точно, я его отстегнул у Валерии, чтобы не мешал, а потом стало как-то не до него, очень уж захватил рассказ о темпераментах.

Наскоро сгрузив покупки в холодильник, я вновь отправился к психологине. Хорошо, что вовремя заметил отсутствие «Никона» на ремне: ехать недалеко, так что, как раз успею и баранину пожарить, и отдохнуть, а вечером со свежими силами предаться порокам. Вот, кстати, можно и Валерию пригласить, а то что-то заинтриговала она меня. И, главное, непонятно чем. Про непонятный прилив энергии промолчим, это, конечно, тоже интересно, но не главное. Нравятся мне люди, любящие свою работу, а судя по тому, как увлеченно Ольшанская рассказывала мне о темпераментах, она как раз из таких. Да и в компанию она вписывается идеально: журналисты ведь тоже отчасти психологи. – В общем, доеду, а там видно будет, – созрело в голове соломоново решение.

Нехорошее предчувствие шевельнулось где-то между желудком и диафрагмой, когда я входил в подъезд. Неприятное такое ощущение, даже не знаю, на что похоже. Как будто одновременно и спускаешься на лифте, и поднимаешься. Больше всего напоминает тошноту, но желудок при этом, вроде бы спокоен. Не знаю, как описать точнее, не до сравнений мне в такие моменты. И если уж появилось это гаденькое чувство, значит, где-то рядом творится большая бяка. И лучше свалить куда-нибудь, чтобы не попасть под раздачу. Когда есть возможность, я так и делаю. Например, еще школьником я по дороге домой почувствовал эту «тошноту» и вместо того, чтобы, как обычно, идти дворами, сделал крюк в полкилометра. А уже на следующий день я услышал, что в одном из дворов произошла драка с применением кастетов, палок и велосипедных цепей. А по времени получалось, что если бы я пошел дворами «через не хочу», то оказался бы в самой гуще событий. То бишь огреб бы по полной. Вот и сейчас мне абсолютно неохота подниматься к Валерии. Но, и возвращаться ни с чем – глупо. Я ж не булгаковский Степа Лиходеев, чтобы зря машину гонять!

В общем, несмотря на внезапный напряг, я взобрался на третий этаж и ткнул кнопку звонка. Ни звука в ответ. Ткнул еще раз с тем же результатом. Охвативший меня еще в такси мандраж перебрался из подкорки в сознание и засел там как в Брестской крепости.

Вынув носовой платок, я непонятно зачем протер звонок и толкнул дверь ногой. Блин! Прямо как в плохом детективе, дверь приоткрылась и я, стараясь ничего не трогать руками, прошел в прихожую. Раньше я думал, что «нервы, натянутые как струны» – это просто избитая метафора и старался не пользоваться ей в своих книгах. Оказывается, авторы-детективщики не врали: от раздавшегося слева слабого стона я подпрыгнул как саранча и облился холодным потом. Валерия лежала в зале в луже крови. Ею же были пропитаны кофточка и еще какая-то шмотка: не то жакет, не то летний пиджак. Завершающим штрихом, рядом валялся длинный тонкий стилет, которым, видимо и ударили женщину. Я зачем-то наклонился над женщиной, четко сознавая, что помочь ничем не могу. Все мои врачебные познания ограничиваются курсом медподготовки на военной кафедре, но даже мне было ясно, что ничего сделать тут уже нельзя. Левое легкое Ольшанской кто-то превратил в решето и только чудом не попал в сердце.

Машинально я взял колдунью за запястье, пытаясь нащупать пульс… и едва не рухнул с инфарктом рядом с ней. Ощущения были такие, как будто я коснулся не женской руки, а провода ЛЭП. Нет, искр и ожогов не было, просто ноги вдруг стали ватными, а по голове как Валуев стукнул. А Валерия вдруг широко раскрыла глаза и я скорее прочел по губам, чем услышал тихое «возьми…»