Мага некро каммара (СИ)

Тот последнее время стал несколько непредсказуем, агрессивен и порой устраивал скандалы на пустом месте. Причем, все чаще – публичные. Не исключено, что это был побочный эффект вакцины, но возможно, что собственные фобии профессора расцвели буйным цветом. Несколько последних экспериментов в лаборатории из-за его действий оказались провальными. Это ощутимо рассердило самого Снейпа, и он провел несколько воспитательных сеансов с подопечным. Все же были бездарно испорчены дорогостоящие препараты и материалы.

Последнее время Спайку особенного удовольствия воспитательное воздействие на профессора не доставляло. Общение с Грубером стало тяготить его. Не исключено, что просто у него уже были другие личные интересы. И возможно, что Грубер тоже это чувствовал и ревновал. Профессор требовал постоянного контроля. Он все больше становился низшей нежитью со всеми их недостатками, включая сексуальную ненасытность. Все же Снейп ожидал от него большего, но приходилось признать, что интеллект Грубера постепенно отмирает. Собственно, тот сам просто ничего не делал, чтобы развиться в более высоко организованную некро-особь. Жить одними животными инстинктами – означало привести себя в тупик, что и происходило.

Сайрус одарил сообщество скупой улыбкой, и бросил взгляд на сияющий довольством предмет своих раздумий. В чем же дело? Он никак не мог понять, почему началась столь быстрая деградация. По его расчетам подобного произойти не должно было. Сейчас Эрнст принимал поздравления, как свою законную порцию славы за «проделанную работу». На взгляд Снейпа, он выглядел довольно глупо, напоминая ему своим теперешним поведением плохо кончившего Гилдероя Локхарта. Стоило остановить Эрнста, которого явно несло, пока не поздно.

Все же маггловский профессор Сайрус Спайк был для всех в некотором роде его учеником и соратником. И вывести его в общество было очень благородно, о чем все сейчас и говорили, кто прямо, кто иносказательно.

Но куда больше всех интересовал молодой человек в строгом костюме, помогавший выступлению Спайка и сейчас убиравший оборудование. Все знали, что это – ассистент обоих профессоров. Что вызывало немало пересудов и даже желания переманить его в другие места и родственные научные проекты.

Но на юношу уже положили глаз военные – он опубликовал несколько работ, которые тут же были засекречены. И его бы уже заперли где-нибудь в секретных лабораториях, если бы на юношу публично не наложили, в прямом смысле, лапы дружно оба профессора. А с ними военные связываться не хотели. Поговаривали, что молодой ученый Герберт Вест совершил колоссальный прорыв... в чем, никто толком не знал. Кажется, молодой человек занимался совместимостью биологических тканей. И, надо сказать, успешно.

Генералы не хотели переходить дорогу Груберу, вхожему последнее время в весьма закрытые круги, поговаривали, что ему покровительствует кто-то из магнатов большой семерки. А после посещения «питомника», как называл лабораторные камеры Снейп, тот просто пугал... чем непонятно, но пугал до оторопи. Грубер вроде как кого-то обеспечивал своими чудо-препаратами «вечной молодости». Эрнсту на определенном этапе нельзя было отказать в практической сметке и обаянии, когда он того хотел. За последнее время его карьера стремительно пошла в гору, хотя стала известна и его скандальная увлеченность своим полом. Но по отношению к профессору она воспринималась скорее экстравагантным курьезом. Гений, все же. Пока его начинающуюся деградацию заметил только сам Снейп. Остальные же восхищались профессором. Его карьерой, его умом, его... короче – восхищались.

И тем занимательнее была личность Веста в этом трио. Было о чем посплетничать в высшем свете. Все сходились в одном, Спайк – любовник Грубера, хоть и страшен... нет, скорее жуток, до мерзостной дрожи. Их небольшие публичные конфликты и пикировки были скорее пикантной шуткой для посвященных.

А теперь еще и появление в их компании молодого интересного человека... это было на грани скандала. Но пока им не являлось. Зато порождало массу слухов, которые никто не опровергал. Сам Грубер на все прямые и косвенные вопросы только неопределенно пожимал плечами. Что можно было истолковать как угодно: «придет же кому-то такое в голову/ все может быть/ неужели такую ерунду мы будем обсуждать, когда космические корабли бороздят просторы вселенной...». Любой ответ из предложенных можно было считать подходящим.