Магадан — с купюрами и без

Да что ты, милая, какая картошка? Это ж нанять надо, чтобы посадили, нанять, чтобы выкопали… дороже яблок обойдется. Ия — дама компанейская, к ней частенько заходят приятельницы, с которыми связывают долгие годы чаепитий и совместной работы на разных предприятиях города. Сверяют стиль жизни, вынужденные и добровольные потери, утешают друг друга сестринским утешением.

Как-то одна из давних ее знакомых спросила, пользуется ли Ия одним из модных лечебно-оздоровительных средств, которые настойчиво рекламируют по телевизору. Тем, что разглаживает морщины, убирает мешки под глазами.

— Да мы бы рады лечится, да поймите вы — некогда. Вот выйдем на пенсию, накупим кремов и мазей и будем ублажаться.

Кстати, Ия имела право выйти на пенсию 26 лет назад, а по северным меркам — тридцать с лишним…

Умерла знакомая, 80 лет. Ия и Ада вернулись с поминок, потрясенные, делятся впечатлениями.

— Вот ведь покойница Рая, царство небесное, какая аккуратистка — все разложила, все по порядку — одежду для погребения, документы, деньги на погребение и поминки, — с гордостью и отчаянием сказала Ия.

— А нам некогда, — подхватила Ада. — Все работаем, работаем.

— Да, нам недосуг даже об этом подумать.

В голосе и зависть, и восхищение, и любовь. Ужас!

Бесплатная прививка против гриппа. Без тени сомнения иду, подставляюсь. А они жеманятся и так, и этак. Наконец, признаются: мы слышали, что вакцина не апробирована.

Как же так, стало быть, сам я совсем неразборчивый. Безразличный к собственному здоровью. Поймали меня на серебряный крючок. Бесплатное, мол, дареному коню в рот не смотрят. Не то что прививке. А они, женщины, на все смотрят. Взвешивают на внутренних весах.

Угостившись домашними мясными пирожками, Ия принялась их нахваливать вместе с Адой. Нет, они могли бы тоже нажарить пирожков из хорошего теста, приготовленного в кафе «Сказка». А внутрь положить нормальный фарш, величиной с нормальную котлету. Но…

— Когда нам пиццу стряпать? Работать надо.

Они работают на двух работах.

Если бы я был царь, я бы еще вечерами шил. Ну, они не цари, конторские работницы, а вечерами — рабочий класс, уборщицами трудятся. Им и впрямь некогда.

Деньги в банках

Дед с бабкой жили в ста километрах от большого города. И приноровились они в год откармливать пять свиней. Детям на обновки, а потом и на учебу. Дети выросли, выучились, разлетелись на пять сторон. Один так вообще в Магадане.

Вроде отдохнуть можно, сократить хозяйство. А они остановиться не могут. Внуки пошли. Так пяток поросят и выращивают. Умер дед, бабка одна осталась, а не сдается. Свинью заколет, мясо в город везет, к вечеру продаст, задержалась бы, да переночевать негде, а электричка лишь одна — в 5–30. В магазин заскочит на минутку, оглядит пустые полки и на вокзал. Выручку домой везет.

Деньги до лучших времен хранит в стеклянных трехлитровых банках. Когда докатилась до села консервная индустрия, накупила крышек, закаточную машинку. Консервирует дензнаки, как варенье или огурцы. Стоят они в погребе на полках — ни холодно ни жарко, в самый раз. Не выцветут. Иногда бабка спускается в погреб, смахивает паутину, нюхает воздух: не завелся ли случаем грибок.

Иной раз присядет, возьмет банку, потрясет, на свет посмотрит. Понюхает. Это за кабанчика заплатили. Шустрый был малый, на председателя здорово смахивал, такой же хлопотун. А этот Федька на пять пудов вымахал, задиристый, спасу нет. Не съест, так затопчет. А вот эта банка, рублями набитая, за Машку, такая была тихоня, вялая, жир сплошной! Говорят, в Японии свинью откармливают яйцами, икрой и морскими козявками до девятисот килограммов, праздник устраивают на всю деревню. Раз в году, считай, мясо едят. Эх, труды наши тяжкие! Наш мужик на такой несерьезной пище, на змеях да червях ноги, небось, протянет. Нашему не с погляду дай сало, а чтоб за ушами пищало! Да самогончиком запить! Хочешь песню пой, хочешь спать ложись!

Так увлечется, так заговорится, что начинает ей казаться, будто дед живой и не дед вовсе, а молодой парень, будто дом этот они только строят, молодые, красивые и ревнивые! А однажды она так увлеклась, что нашла совсем незнакомую банку с дореформенными, сталинскими деньгами. Вот паразит, заначку заначиваешь, убью! Вскрикнула и осеклась. То ли плакать, то ли смеяться, не поймет. Аж спина от натуги заныла. Пошла свиней кормить, а они что-то хрючут себе, утешают, сочувствуют. Все понимают, паразитики.

Что нам голову кружит Заметки мизантропа

Размер не имеет значения, но играет роль.

Чево, чево, сан?

Женщины кружат голову, как вино. По возрасту легко вычислить градус пития. 16 лет — столько и алкопроцентов, предельно допустимая величина для продажи в киосках уличной торговли. Большинство в этом возрасте начинает писать стихи, рифмуя кровь-любовь и лейтенант — генерал-лейтенант.