Магазин чудес «Намия»

Такаюки понимал, что это не его дело. Но до чего же сложные задачи приходится решать папе. И кажется, это приносит ему наслаждение. Однако пора было поменять тему – ведь сегодня он приехал не только для того, чтобы навестить пожилого отца.

– Можно тебя отвлечь? Хотел с тобой кое о чем поговорить.

– О чем? Видишь же – я занят.

– Это недолго. И потом, что значит занят? Ты просто думаешь. Если переключишься, может, возникнет хорошая идея.

Юдзи, видимо, согласился с этим – недовольно посмотрел на сына.

– Что там у тебя?

Такаюки выпрямился.

– Сестра сказала. В лавке все плохо, да?

Лицо отца тут же исказилось.

– Ох уж эта Ёрико. Вечно болтает, что не надо.

– Беспокоится, вот и позвонила мне. Она ведь твоя дочь, что тут странного?

Ёрико раньше работала налоговым консультантом, поэтому, пользуясь своим опытом, заполняла декларации для «Тысячи мелочей». Но на днях, закончив подготовку документов за этот год, она позвонила брату.

– С лавкой беда. Там не просто убыток, там всем убыткам убыток! Не важно, кто будет составлять декларацию. Я думала подать заявление на налоговые вычеты, но с такими убытками можно вообще ничего не платить, даже если просто честно всё заполнить и не искать никаких лазеек.

Такаюки переспросил, действительно ли все так плохо, и услышал в ответ:

– Если папа сам понесет декларацию, думаю, ему предложат подать заявление на получение пособия по бедности.

Такаюки посмотрел на отца.

– Может, стоит закрыть лавку? Все равно ведь все сейчас ходят в магазины у станции. До того как ее построили, рядом с тобой была автобусная остановка, местные закупались здесь, но теперь никто так не делает. Может, бросить все?

Юдзи устало потер подбородок.

– Закрою я магазин – и что тогда буду делать?

Такаюки сделал вдох и выпалил:

– Переезжай ко мне.

Юдзи шевельнул бровями:

– Что?!

Такаюки обвел взглядом комнату. В глаза бросились трещины в стене.

– Если перестанешь заниматься торговлей, совершенно необязательно жить в таком неудобном месте. Перебирайся к нам. Фумико согласна.

Юдзи фыркнул:

– В той тесной комнатушке?

– Нет. Честно говоря, мы собираемся переезжать. Дом хотим купить.

Глаза отца за очками расширились.

– Ты?! Дом?!

– А что тут такого? Мне скоро сорок, между прочим. Мы сейчас подыскиваем место. Вот и заговорили о тебе.

Юдзи отвернулся и махнул рукой:

– Обо мне можете не беспокоиться.

– Почему это?

– Я как-нибудь сам справлюсь. Не хочу быть вам обузой.

– Ну о чем ты говоришь? Как ты справишься? Дохода почти нет, на что ты жить собираешься?

– Не нужно мне от вас ничего. Сказал же – справлюсь как-нибудь.

– Как-нибудь – это как?

– Отстань! – Юдзи повысил голос. – Ты завтра отсюда на работу поедешь? Значит, надо будет рано вставать. Хватит бухтеть, принимай ванну и ложись. Я занят, у меня еще дела.

– Дела – это ты про письмо?

Такаюки устало посмотрел на отца. Тот молча разглядывал листок и, похоже, отвечать не собирался.

Такаюки встал.

– Приму ванну.

Но и на это ответа он не получил.

Ванная комната в доме Намия была маленькая. Скрючившись в старой чаше из нержавеющей стали, Такаюки смотрел в окно. Рядом с домом росла большая сосна, ее ветки почти касались стекла. Знакомая с детства картина.

Скорее всего, Юдзи жалеет не о лавке, а о консультациях. Разумеется, если он закроет магазин и уедет отсюда, никто не будет обращаться к нему со своими проблемами. А для него это развлечение: размышлять, давать советы.

Наверное, жестоко будет вот так сразу отобрать у отца его маленькую радость.

На следующее утро Такаюки встал в шесть. Пригодился будильник с пружинным заводом, которым он пользовался с детства. Переодеваясь в комнате на втором этаже, он услышал под окном какой-то звук. Тихонько приоткрыл окно и посмотрел вниз: кто-то уходил от ящика с молоком. Девушка с длинными волосами в белой одежде. Лица он не увидел.

Такаюки вышел из комнаты и спустился на первый этаж. Юдзи уже встал и кипятил воду в кастрюле.

– Доброе утро.

– Привет. Проснулся? – Юдзи взглянул на настенные часы. – Завтракать будешь?

– Нет. Уже надо идти. Лучше скажи, как вчерашнее письмо?

Рука Юдзи со щепоткой хлопьев из копченого тунца замерла. Он с кислым выражением лица посмотрел на сына.

– Написал. Полночи просидел.

– И что написал?

– Не могу сказать.

– Почему?

– Ясно же – такое правило. Конфиденциальная информация.

Такаюки хмыкнул и почесал голову. Не ожидал, что Юдзи знает такие слова.

– Там какая-то женщина открывала ящик.

– Что? Ты что, смотрел? – Юдзи посуровел.

– Случайно увидел. Чуть-чуть, со второго этажа.

– Надеюсь, она тебя не заметила?

– Думаю, нет.

– Думаешь?

– Да не заметила. Я и сам-то только краешком глаза ее видел.

Юдзи выпятил губу и покачал головой:

– Нельзя подсматривать за теми, кто просит совета. Это тоже правило. Если человек подумает, что его видели, он больше не придет.

– Говорю же – я не подсматривал, она случайно попалась мне на глаза.

– Вот ведь. Сто лет ни слуху ни духу, а тут приехал – и ничего хорошего от тебя, – бурчал Юдзи, засыпая хлопья в кипяток.