Магазин на диване

– Итак, ребята, давайте опять, с самого начала. – Он хлопнул в ладоши. – Все замолкли, и… мотор!

Макс еще раз прочитал новости, на этот раз пытаясь говорить со сдержанной веселостью. Он даже слегка усмехнулся, упомянув о Селин Дион.

– Снято, снято, снято! – закричал режиссер. – Понятно, у тебя ничего не получается, но у меня есть идея. – Он обернулся и закричал: – Митч! Эй, Митч? Куда он подевался, черт возьми?

– Я здесь! – выкрикнул парень в джинсах и футболке, с надкушенным круассаном в руке.

– Митч, дружище, подсвети-ка Максу подбородок. Направь прожектор чуть сбоку, чтобы подчеркнуть ямочку. Сделаешь это для меня?

– А то, – ответил Митч, выбросив остатки круассана в ближайший мусорный бак и убежав на поиски основного света.

Режиссер тем временем подошел к Максу.

– Вот что мы сделаем. Забудь все, что я раньше говорил. Я хочу, чтобы ты был сексуальным.

– Сексуальным? – неуверенно спросил Макс.

– Да, вспомни молодого Брэда Питта и представь, что он ведет новости. Видишь ли, пятьдесят девять процентов зрителей – женщины. – Его идея нравилась ему все больше и больше, и он несколько раз повторил, потирая руки: – Да, да, да. Это будет классно, ты должен заигрывать с камерой, соблазнять ее. Забудь о маньяках-подростках. Вообрази, что читаешь стихи. После проб Макс позвонил Лори в агентство.

– Она на совещании, – ответила секретарша. – Что-нибудь передать?

– Скажите, что я только что был на пробах у WXON на вакансию ведущего новостей.

– Угу, угу, – бормотала секретарша, записывая сообщение. – А телефон, по которому с вами можно связаться?

– Она знает мой телефон. Я буду дома через пару часов, пусть позвонит, – попросил он и добавил: – Если у нее будет время.

Макс зашагал по Бродвею, размышляя о том, какие у него шансы получить работу. Может, ему не хватает журналистского обаяния, но его отсутствие с лихвой компенсируется его личностными качествами, умением внушить доверие и внешностью. К тому же перед камерой он выглядит очень естественно. Но было трудно понять, что думает режиссер.

Под ногами он увидел пятидесятидолларовую банкноту, которая лежала на тротуаре. Он наклонился и поднял ее. Выглядит как настоящая. Улыбнувшись, он сунул банкноту в карман и продолжил путь. В жизни все зависит от удачи, подумал он.

10

Бортпроводница «Конкорда» протянула Бебе и Элиоту два высоких и узких хрустальных бокала с шампанским на серебряном сервировочном подносе.

– Не желаете «Вдовы Клико»? – спросила она.

– Да, благодарю. – Бебе взяла один бокал для себя и протянула второй Элиоту. Пару секунд назад они впервые попытались вести себя как взрослые.

Однако Элиот нарушил законы благопристойного поведения, отхлебнув шампанского с громким хлюпаньем, как ребенок.

Бебе рассмеялась и решила испытать его.

– Спорим, ты не сможешь вести себя нормально в течение пяти минут? – Взглянув на часы, она добавила: – Засекаю.

– Договорились, засекай. – Элиот улыбнулся. Прошло три секунды, он повернулся и спросил: – А о чем разговаривают нормальные люди?

– Откуда мне знать?

– Хорошо, давай поговорим о наших работах. Кажется, нормальные люди говорят о работе.

– Пока у тебя потрясающе получается. Рассказывай первый.

Элиот поднял брови и кокетливо произнес:

– Ради тебя, моя радость, я готов удалить любое пятно на свете.

Бебе улыбнулась.

И тут, спохватившись, он произнес:

– Чуть не забыл. У меня для тебя сюрприз.

– То есть поездка в Париж на «Конкорде», чтобы поужинать в ресторане, – это еще не все?

Он достал что-то из нагрудного кармана пиджака.

– Вуаля, – проговорил он, протягивая Бебе продолговатую черную бархатную коробочку.

Опешив, Бебе возразила:

– О нет, Элиот, что бы ни было в этой коробочке, это уж слишком, я не могу принять.

– Пожалуйста, Бебе, я хотел… прошу тебя, Бебе.

Бебе и так казалось, что она торопит события, соглашаясь на это безумное путешествие, и теперь она чувствовала, что, возможно, совершает ошибку, потому что Элиот слишком торопится.

– Элиот, это так… я даже не знаю, что сказать… ты такой милый, такой щедрый, но мне неудобно.

Элиот как ни в чем не бывало пожал плечами.

– Ну ладно, если ты настаиваешь, я сам его съем, – и он извлек из коробочки разноцветное ожерелье из конфет.

Бебе расхохоталась, выхватила ожерелье и тихонько растянула резинку.

– Боже мой, сто лет такие не видела, – воскликнула она, сложила ожерелье в два раза и надела на запястье.

– Очень мило, – залюбовался Элиот.

Она вытянула перед собой руку, будто это был браслет от Гарри Уинстона.

– Ты не выдержал испытание на нормальность, – заметила она.

– А ты уже забеспокоилась, да?

– Немножко, – призналась она. – Спасибо тебе. Ведь это самый сладкий подарок на свете – я вовсе не хотела скаламбурить.

Она медленно наклонилась и поцеловала его в щеку, потом слегка отодвинулась и замерла, раскрыв губы.

Тихо, осторожно он приблизил губы к ее губам, закрыв глаза.

Они поцеловались.

Он положил ладонь ей на затылок, а она коснулась рукой его лица.

На секунду открыв глаза, она вдруг отстранилась.

– О боже, Элиот, только взгляни! – воскликнула она, показывая на окно за его спиной.

Элиот мгновенно обернулся.