Магазин с дверью в другой мир

– Можешь. Защита от двери действительно не зависит. Но её граница проходит вровень с дверью. Если ты высунешь за границу хотя бы руку, тебя легко схватят и вытянут наружу. Реакция у магиков в большинстве своём отменная. До того, как я дал тебе кольцо, был ещё риск, что могут просто выманить наружу прямым воздействием на разум, ведь на тебя защита не реагирует. Но теперь об этом можно не волноваться. Однако с торговлей я бы предложил тебе подождать. Нужды-то нет. А риск велик. Да и зачем тебе деньги магического мира, если пока неизвестно, будешь ли ты с ним в дальнейшем контактировать, или откроешь собственные силы и тут же закроешь дверь?

– Справедливо, – согласилась я.

По поводу истинности слов про расу оборотней, подверженных во многом первобытным инстинктам, я уточнять у Василия Петровича не стала. Раз он всё слышал, то сам пояснит, если захочет. Опровергать, по крайней мере, он не торопится, что уже о многом говорит. Иногда больше можно понять по молчанию и по избеганию некоторых тем, чем по прямому их обсуждению.

Больше за этот день ничего интересного не произошло. Домой я пришла рано, так как с Вадимом встречаться не стала, а подруги дружно умотали за город с его друзьями (ведь в клубе наша компашка познакомилась с его компашкой и не только между нами двоими проскочила искра), о чём мне исправно отписались. Вообще, они звали нас с Вадимом с собой, но я сослалась на занятость. Странно было бы соврать Вадиму, но поехать с ними. Вот если бы они в городе остались – можно было бы тайный девичник устроить и перемыть парням косточки.

Поэтому вечер я провела спокойным и приятным образом. Пока родители наслаждались просмотром очередного сериала (он был настолько интересным, что маме было даже лень пытать меня разговорами о лунатизме), я приняла ванну, а потом завалилась с интересной книгой в постель и зачиталась так, что спать легла чуть ли не позже обычного.

– Наконец-то ты снова навестила меня, Глаша, – насмешливо заметил голос. Я открыла глаза и вновь обнаружила себя в гадком сейфе. Опять этот отвратительный сон! Почему днём я напрочь о нём забываю?! И кольцо от мысленного вмешательства ему не помеха…

Большая часть рисунка на шкатулке исчезла. Осталось совсем немного.

– Твоё недовольство царапает меня. Оно жутко неприятное на вкус, ты знаешь? Мне очень хочется, чтобы ты перестала внутренне корчиться из-за этого металлического ящика. И ещё я жажду испытать снова то приятное чувство, которое мимолётно посетило меня, когда ты засмеялась. Поэтому я кое-что попробую. Только постарайся не бояться, ладно?

Ответить я не успела. А если бы успела, то сказала бы, что после этой фразы всегда становится ещё в десять раз страшнее.

Поэтому когда щупальца внезапно метнулись ко мне, обвили меня со всех сторон, и резко дёрнули к шкатулке, я завизжала.

Казалось, что я ударюсь в неё своей призрачной головой, но нет.

Произошло кое-что другое.

Шкатулка с натугой приоткрылась так, что между крышкой и основанием появилась еле заметная щель, в которую призрачную меня с обидной лёгкостью и затянуло.

Приятного было мало. Нет, боли я не чувствовала, весь дискомфорт был исключительно эмоциональным.

Просто щель резко приблизилась, а потом вокруг наступила полнейшая темнота.

– Это было очень… неприятно, – проговорил голос. – Твои эмоции буквально хлестнули по мне. Я готовился к определённому дискомфорту, но не думал, что будет… так.

У меня мелькнула жуткая мысль, что теперь я тоже заточена в шкатулку.

Ощутив новый прилив страха, невидимый собеседник еле слышно зашипел, а в следующий миг темнота рассеялась.

Я обнаружила себя сидящей на пригорке.

Здесь было красиво. В стороне виднелся лес. Пригорок покрывала мягкая короткая травка, невероятно густая, имеющая странный сине-зелёный оттенок. В ней тут и там мелькали цветы, похожие на рубиново-красные ландыши, которые будто светились изнутри.

Над ними носились странные насекомые, напоминающие то ли упитанных мохнатых бабочек, то ли шмелей с крупными крыльями и розовыми и белыми полосками на пухлых телах.

Чуть поодаль поблёскивало озеро, вокруг которого росли незнакомые мне золотистые деревья с пушистыми кисточками на тонких изящных ветвях, забавные кудрявые кусты и растения вроде огромных папоротников с ажурными листьями, украшенными узором из алых и небесно-синих прожилок.

Над озером парили кувшинки, которые мягко мерцали, пуская солнечные зайчики по воде.

Рядом со мной сидел парень лет двадцати пяти-двадцати семи на вид. Он был полуголым и смуглым, а вся верхняя часть развитого и явно принадлежащего бойцу тела, словно кружевами, была густо украшена зажившими шрамами. Причём эти шрамы ложились в искусный рисунок, что говорило о том, что их нанесли нарочно. Надеюсь, хоть не в детстве?

Густые волосы тёмно-синего (почти, впрочем, чёрного) цвета были заплетены в очень длинную сложную косу, которая в этом сидячем положении доставала до земли и частично лежала там. Кончик косы был заключён в странное украшение-утяжелитель, похожее на жало скорпиона, сделанное будто бы из чёрного металла.