Магазин шаговой недоступности

«Что такое? Обиделся на мои слова? А продавцу-то можно так себя вести?»

Продавец терпеливо ждал, и Минсик почувствовал себя неловко. Волевой подбородок и хладнокровный взгляд внушали беспокойство, однако Минсик решил не сдаваться:

– Чего вы ждете? Я же сказал сложить все в пакет.

– Я должен вас рассчитать.

– А, это… Я сын хозяйки. Так что просто запишите где-нибудь на бумажке, – объяснился Минсик, хотя не собирался признаваться, кто он.

Но мужчина все так же выжидающе смотрел на него, будто говоря: «Что, чувствуешь себя неловко, потому что младше?»

– Ну? Собираешься делать что-нибудь? – Минсик решил обескуражить его, перейдя на «ты». – Не слышал, что ли? Я сын хозяйки.

– Д-докажи.

– Что?

– Что ты сын хозяйки.

– А что вдруг тыкать мне вздумал?

– Как и ты мне.

– Слышь! Видел хозяйку? Мы с ней похожи. Формой глаз, выразительным носом. Нет?

– Н-нет. Не п-похожи, – медленно и с иронией произнес мужчина.

Минсик растерялся. Продавец угрожающе смотрел на него с высоты своего роста. Ситуация развивалась неожиданным образом. Минсик решил не держать злость в себе и принялся скандалить:

– Слышь ты, урод! Тебе надоела твоя работа? Я скажу матери… Точнее, нет. Это вообще мой магазин! Я тебя прямо сейчас могу уволить.

– Ты не можешь м-меня уволить.

– Совсем идиот или прикидываешься?

– Если уволишь меня, т-то следить за магазином ночью б-будет некому.

– Людей полно, так что можешь об этом не переживать.

– Т-ты тоже не справишься. А хозяйка б-болеет.

– Что?

– Да, она сама сказала. А сын ни разу даже н-не навестил.

– Хм. Так и сказала?

– Н-не знал? Уже несколько дней она х-ходит в больницу.

– И?

– Твоей маме п-плохо уже несколько дней. Ты д-даже позаботиться о ней не можешь. А если и м-меня уволишь, кто б-будет работать в ночную смену? Думаешь, она? Разве это п-по-человечески?

Внутри Минсика внезапно что-то оборвалось. Боль пронзила все тело, давила и тащила его за собой в темные глубины. Он не знал ни что мать болеет, ни что она так говорит о нем посторонним людям. Мужчина говорил, будто зачитывая ему приговор.

– Сын не должен т-так поступать.

– Что ты себе…

– В любом случае я уже с-сказал, что без удостоверения н-не могу отдать пиво и пакет бесплатно, – продолжил давить тот.

– Да и не надо! Говнюк! – закричал Минсик и вылетел из магазина.

Он не боялся продавца, который превосходил его размерами, – ему было стыдно.

Минсик сразу направился домой к матери. Нажал на домофон и зашел внутрь. Темную комнату освещал только старый телевизор с электронно-лучевой трубкой, где показывали концерт эстрадной музыки прошлых лет. Несмотря на зажигательные ритмы, мама спала, свернувшись калачиком на диване.

Минсик перевел дыхание, включил напольную лампу и потряс женщину за плечо, пытаясь разбудить. Госпожа Ём открыла глаза и, увидев сына, с трудом приподнялась:

– Что такое?

– Мне сказали, ты болеешь. Вот пришел…

– Больше головной боли мне доставляешь ты. Где ты был все это время?

– Ой, ну вот снова за старое… У младшего товарища. Что у тебя болит?

– Сил нет, все тело ломит.

– Я же говорил тебе сделать прививку от гриппа. Для пенсионеров это бесплатно.

Госпожа Ём, не в силах дальше пререкаться с сыном, пошла на кухню заварить ячменного чая. Минсик решил разрядить обстановку и заодно осмотреться.

– Ой, а чего у тебя так холодно? Неудивительно, что ты заболела. Включай хотя бы бойлер периодически.

– Нормально. Ты пришел, и потеплело. От присутствия людей воздух согревается.

– Опять ты за свое. Вот как у такого сварливого преподавателя можно чему-то научиться?

– Будешь чай?

– Давай.

Минсик уселся за стол и снял носки. Принеся чай и заметив это, госпожа Ём только цокнула языком.

Они молча пили чай в вечерней тишине. Время приближалось к полуночи. Минсик не знал, с чего начать разговор. Его план показать ей эль из магазина сорвался из-за того продавца, с виду напоминавшего бандита… Да как он вообще посмел так говорить с ним? Минсик почувствовал, что снова заводится.

– Ты чего? – спросила госпожа Ём, заметив это.

– Мам, я сейчас заходил в магазин. Что это за криминальная глыба там стоит за кассой?

– Токко? Работает у нас в ночные смены.

– Странный тип… Нахальный и дерзкий.

– Ну это не универмаг все-таки. Да и что в нем нахального?

– Во-первых, он не умеет вести себя с покупателями. Не поверил, что я твой сын, и требовал доказательств.

Госпожа Ём усмехнулась, а Минсик разозлился еще сильнее и сделал глоток чая.

– Токко такой. Все досконально проверяет.

– Разве нельзя его уволить, мам? Он мне все настроение испортил.

– Да что ты?

– Да. Мне не нравится этот тип. Уверен, он что-нибудь натворит. Ладно я спокойный, а придет кто выпивший? Вот тогда беды не миновать. Придется еще потом штрафы платить.

– Говорят, он с такими уже не раз отлично справлялся. И с местными бабулями приветлив. С его приходом наши продажи выросли.

– Да насколько они могут вырасти в такой крохотной лавке? Хорошо, не хочешь увольнять его – не надо. Давай просто продадим магазин.

– Нельзя.

– Почему это?

– Если я закрою его, то госпожа О и Токко останутся без работы. А это их единственный источник заработка.