Магазин шаговой недоступности

– Но сначала мне нужно найти кого-то на замену Сонпхилю. Поспрашивай среди своих друзей. А я в молодежном собрании церкви узнаю.

– А бонус за это полагается?

– Конечно. А если не найдешь, то сама выйдешь.

– Не хочу.

– Если за три дня никого не найдем, то либо тебе, либо мне придется. Госпожа О не сможет из-за сына, так что никого не остается, кроме нас. Да и как думаешь, сможет пожилая женщина ночью охранять магазин и выставлять товары на полки?

Услышав объяснения хозяйки, Сихён закатила глаза и ответила:

– Спрошу, у меня друзей много.

– Только скажи, что у тебя отличная начальница.

– Обязательно.

* * *

Госпожа Ём тоскливо взглянула на горы коробок с товарами. И зачем она столько заказала, когда торговля идет плохо? Внутренне коря себя за это, женщина взялась их передвигать. Доставщик выгружал коробки у входной двери, а дальше на склад их переносили сотрудники магазина. Однако, взяв несколько коробок, она почувствовала, как ноги задрожали. Доставщик тем временем вынес последние несколько штук и удалился, а госпожа Ём, тяжело вздыхая, так и смотрела ему вслед.

Уже неделя прошла после того, как уволился Сонпхиль, но найти сотрудника на ночную смену до сих пор не получилось. На первое время добровольцем вызвался молодой человек из церкви, который через несколько месяцев собирался уйти в армию. Только уже через пару дней он ретировался под предлогом, что родители против таких подработок. Госпожа Ём подумала, что в армии ему придется нелегко, однако больше ее волновала судьба магазина в ночное время.

Следующие три ночные смены ей пришлось выходить самой: в последний момент оказалось, что у Сихён рано утром лекции на станции «Норянчжин»[10]. Вот хитрюга! Хотелось бы проверить, так ли старательно Сихён учится. Ведь госпожа Ём – учитель и с закрытыми глазами могла бы ответить на все вопросы по истории из ее теста, а заодно помочь разобраться в теме. Но Сихён упорно отказывалась, объясняя, что ей хотелось бы воспринимать госпожу Ём исключительно как начальницу. Видимо, из-за подработки в магазине у Сихён совсем не остается времени на учебу.

Снова госпожа Ём напрасно побеспокоилась о других. Днем позвонила сыну и только разозлилась на него. Неудачник! С одной стороны, он безработный. С другой, заявляет, что такому высококвалицированному специалисту, как он, не подобает работать продавцом по ночам. Более того, говорит ей, что нечего жаловаться, раз она сама не захотела продать магазин. И в завершение предлагает ей утром оформить сделку, вложиться в его новое предприятие и жить спокойно. Сын не то что не протянул руку помощи, а скорее дал пощечину. Госпожа Ём бросила трубку со словами, что от магазина он даже жвачки не получит. Затем выпила пива, легла спать и проснулась от звука будильника: пора сменять Сихён. Из-за непутевого сына она стала чаще пить. Подобает ли это верующему человеку? Почему Бог посылает ей такие испытания с сыном и склоняет к алкоголю? Никому не ведомо.

Когда она перенесла все коробки на склад и закончила проверять их, перевалило за полночь. Пора было выставлять товар на полки. Словно белка, собирающая желуди, она носилась между складом, полками и входом еще три часа. Закончила к четырем часам утра. Опершись на прилавок, госпожа Ём сильно зажмурила глаза и зевнула. Может, и хорошо, что посетители в это время еще не приходят. Или все же дурной знак? Ведь отсутствие клиентов никак не сулит магазину успеха.

Внезапно зазвенел колокольчик на входе и, перекрикивая друг друга, в магазин ввалилась компания подвыпившей молодежи. На вид им было чуть за двадцать. Пара девушек с крашеными в желтый и фиолетовый волосами постоянно ругалась и шумела, а двое молодых людей открыто заигрывали с ними. На студенток университета Сунмён они не очень походили – скорее всего, приехали из бара у станции «Намён».

– Вот черт, тут нет мороженого в форме рыбок.

– «Саманко»? Есть, ты чего? Со сладким рисом.

– Фу, не люблю я этот липкий рис. Вообще не мое.

– Ну и дура. Ищи тогда другое. А я буду мороженое с бобами[11].

– Ты знаешь, что означает «Саманко»? Дешево и много.

– Ты что, все еще его ищешь? А моего тут нет. Черт, так его хотелось.

Смешанная с руганью болтовня молодых людей испортила настроение госпоже Ём.

«Нужно сдерживаться. Что их, пьяных, поучать? Все равно без толку».

– О! Смотри, «Пабамба», бери его!

– Ты совсем, что ли? Это с каштаном, а не с бобами!

– Хочешь с бобами – возьми обычное патпинсу[12]. Вот тут есть!

– Холодрыга, кто этот лед ест в такую погоду? Тупица!

– Так, давай уже помолчи! Ну-ка иди сюда…

– Так, товарищи студенты! – громко сказала госпожа Ём, не в силах больше терпеть. – Здесь у нас не ругаются, покупайте скорее и идите домой.

Госпожа Ём не выносила брань подростков. Пусть даже они не ее ученики, да и на благополучную молодежь не очень походили.

В итоге компания выпившей шпаны с недовольными лицами приближалась к ней. Госпожа Ём занервничала.

Девушка с желтыми волосами плюнула на пол и крикнула:

– Эй, бабуля, у тебя что, лишние жизни образовались?