Магазинчик моего дедушки

Я знала этого человека. Он был очень серьезным ходжой, всегда сидел перед мечетью, осматривал всех, кто мимо проходил. Его дом был на противоположной стороне озера. Я подумала, что после его уроков буду ходить к озеру.

– Хорошо, – сказала я. – Пойду к нему.

И пошла. И собиралась ходить. Я была настроена серьезно. Не собиралась бросать на этот раз. Но я не могла произнести арабский гортанный звук «айн». У меня никак это не получалось. Ходжа же на букве «айн» зациклился и говорил, что не пойдет дальше, пока у меня не получится правильно произнести эту «айн». Дома я спорила:

– Мы разве по-турецки не можем читать, если «р» не выговариваем? Что за ерунда!

И я была права! Но ходжой был он, и, конечно, все должно было быть так, как говорит он. В конце концов из-за этой «айн» я бросила заниматься и с ним.

Потом мне сказали, что последний выход – Чешмеджи-деде.

– Что? Чешмеджи-деде? Да он же совсем старый! Чему он меня научит?!

Но мои дедули и бабули были непреклонны. Сказали идти к нему, чтобы он наконец научил меня Корану.

– И не возвращайся, пока не выучишь Коран. Больше ходжей нет! – добавили они.

Я пошла. У Чешмеджи-деде белоснежная борода и голубые, словно бусинки, глаза. Он о-очень старый. Такой дедушка может прийти к человеку, наверное, только во сне. А еще он очень милый с этой его белой бородой. Я хожу к нему каждое утро, мы читаем по две буквы.

– Давай-ка я тебе кое-что расскажу. Когда я был маленький… – начинает рассказывать дедушка-ходжа. Он настолько старый, что помнит только свое детство. Но рассказывает он об этом очень увлекательно. Я и так обожаю слушать всякие истории, а его истории… это ж прямо как сказки! Пока Чешмеджи-деде рассказывает, я смотрю на него, а сама витаю в других краях. Он рассказывает, рассказывает… а потом вдруг засыпает.

Чешмеджи-деде живет один. Кроме того, он очень стар. Пока он спит, я прибираюсь у него дома. Потом, перед тем как уйти, беру из вазочки на столе конфету, гуляю по деревне, а затем иду в магазинчик. Чешмеджи-деде и я счастливы. Наконец я нашла самый подходящий для меня образ жизни!

Но, конечно же, моя такая замечательная комфортная жизнь не продлилась долго. Однажды вечером мамины родители пошли в гости к папиным родителям. Мы, конечно же, тоже пошли. Я такие походы не люблю: когда все вместе и сбежать совсем не к кому. Меня все мучают. То один дедуля пристанет с расспросами, то другой дедуля. Мама с папой вообще с меня глаз не сводят. Бабули вечно меня перебивают и начинают спорить друг с другом. Мои тети постоянно что-то советуют. Голова просто кругом идет от всей этой толпы родственников. Ладно. Я подумала, что если буду сидеть за столом тихонько, то никто ко мне приставать не станет. Весь ужин я просидела молча и только ела.

И тут мой дедуля-бакалейщик говорит: «Внученька, прочти-ка нам молитву благодарности за еду».

Я посмотрела на дедулю так, как смотрит на учителя ученик, которому достался на экзамене билет, который он не учил.

– Давай же, доченька, не стесняйся. Давай, – подбадривает меня мама.

– Ты что, не знаешь? – спрашивает одна моя бабуля.

– Да разве может она не знать? Чешмеджи-деде, конечно же, обучил ее этой молитве, – отвечает другая моя бабуля.

– Или, может, ты к нему не ходишь? – выражает подозрение моя тетя.

Ну что же это такое! Я посмотрела на другую свою тетю. И уже собиралась расплакаться. Тетю я взглядом умоляла помочь и спасти меня. Она меня поняла!

– Знает, конечно. Но, может, хочет сейчас другую молитву прочитать, – сказала она.

«Тетя, дорогая, какая же ты молодец!» – подумала про себя я и, прочистив хорошенько горло, начала читать молитву:

– Добро пожаловать за стол.
В суп не бросайте много сол.
Хлеб не макайте вы в фасол.
Отведайте вон тот рассол.
Как здорово, что вместе мы сидим,
Десерты тоже мы едим.
Пусть со стола не убывает,
И пусть еда все прибывает.
Пусть хлебосольность
Нашего стола
Никогда не заканчивается.
Аминь.

Когда я закончила, воцарилась гробовая тишина. На дворе стоял сентябрь, совсем скоро должны были открыться школы[13]. Все лето я провела в поисках подходящего ходжи. Лето закончилось. Мой дедуля из кофейни не мог больше терпеть мои выкрутасы и сказал:

– Ладно, в этом году уже все, но на следующий год опять в мечеть на курсы запишем.

Тетя принесла десерт, и вопрос был закрыт.

Но мне кажется, моя молитва была отличная. В тот же вечер я ее записала в свою тетрадь.

Немтурки

[14]