Магеддо. Виртуальный роман

Так-так. Дальше. Куратор. Вызов куратора. Заманчиво. Поговорить с куратором хотелось. Бы. Но предупреждение о том, что она может на связь и не выйти, остановило Михаила. А вдруг спит человек, тем более дама? Разбудить для начала и тем самым оставить о себе неприятное впечатление? Прошу покорно. Или, может быть, не она сама будет с ним говорить, а ее помощники, замы? Проверим. Потом. А сейчас о чем спрашивать-то? Все пока? Вот именно, все. Нет. Для начала надо ехать к ребятам. Они – Егор звонил ещё вечером – уже тоже получили свои посылки и разбираются. Что-то посоветуют, на то они и штаб. Маршалы. Да и вообще: деньги поровну, так что именно штабом и нужно работать. Он почему-то посмотрел на фотографию отца, вспомнил его любимую фразу – песенку, повторил про себя и… Расстроился своим малодушным мыслишкам. Вперед, труба зовёт! – встрепенулся он.

– Все может командир! Все должен командир. И судьбы всей земли вершит один порой… – пропел Михаил когда-то переделанную отцом строчку второго Алл – Борисовны хита.

Он задумался и вернулся на свою страницу. Еще немного подумал и быстро написал по-русски, используя новую клавиатуру:

– Принимаю командование – и добавил после секундной паузы, – Наше дело правое.

Откинулся, довольный, в кресле. И сразу же придвинулся обратно: немедленно на странице произошли изменения, и она приняла вид некоей анкеты. В левом верхнем углу появилась его фотография с последнего турнира, ниже пошла биография – исчерпывающая! а справа высветилось окно «Полководец». Михаил «кликнул» на окно перчаткой, и вместо надписи на экране появилось изображение всадника в высоком, остроконечном шлеме, закованного в серебристую кольчугу. В левой руке был круглый, красный щит, а в правой – длинное копье. У бедра висел прямой меч. Белый конь изогнул гордую спину и грозно занес копыто, грызя поводья и косясь на хозяина преданным, нетерпеливым взглядом. В довершение всего, у всадника было знакомое лицо. Михаилу, как любому человеку, понадобилось несколько секунд, чтобы перейти от редкостного по своей тупости наблюдения: «кто – то знакомый», и промежуточного мнения: «это же» к окончательному выводу: «это же я».

На коне, на лугу

Реальный Михаил откинулся на кресле, подумал и дотронулся до своего изображения пальцем в перчатке… В следующее мгновение потемнело, полетели мимо него какие-то отблески то ли звезд, то ли искр от костра. Быстро и еще быстрее. Невыносимо быстро… Он не закричал только потому, что мгновенно вспомнил о спящих маме и брате, и тут же полет прекратился. Наступила кромешная тьма, но сразу же он ощутил на лице свежий ветерок, принесший с собою запахи трав и луговых цветов. Вдохнул чистейший воздух, от которого немного закружилась голова. Где-то внизу и немного впереди коротко заржала лошадь. Его телу передалась нетерпеливая дрожь животного, пронизав от ног до макушки. Тьма и искры рассеялись.

Перед ним расстилался бескрайний и безбрежный луг, далеко-далеко в дали переходящий в кромку леса и взлетающий всей своей цветочной зеленью в край нереально синего неба. Михаил медленно опустил голову и взгляд его уперся в два лошадиных, тревожно подрагивающих уха, холку с белоснежной гривой и, наконец, встретился с темным глазом того, на чьей спине он сидел. Конь кивнул ему головой, как будто приветствуя и сделал пару шагов вперед, будто приглашая хозяина куда-то.

Хозяин еще не был готов. Тем не менее он инстинктивно подтянул повод – который оказался в левой руке, как и положено – и конь встал на месте, как статуя. Михаил оглядел себя и понял, что ощущения его не подвели: тяжесть на плечах и голове, непривычная полу – монументальность его фигуры означали то, что он не просто сидел на коне. Сидел на коне и в доспехах. Копье, щит, меч, поножи, кольчуга и все остальные предметы его снаряжения, увиденные им на экране, теперь были на нем и при нем. Удобная, но все же тяжесть на голове и несколько мешающая стрелка, идущая сверху аккурат между глаз, говорили о том, что шлем тоже на своем месте. Щит был закинут за спину – удобно, кстати – копье вставлено в специальную лунку у стремени и торчало вертикально вверх, а справа на поясе еще и нашелся длинный кинжал в червленых серебряных ножнах.

Повозившись в седле с высокой, отделанной серебром лукой, привстав несколько раз на стременах и повертевшись в стороны Михаил понял, что все сидит на нем вполне удобно, ладно, почти не мешает и немного успокоился. Не похлопал, а погладил коня по шее. Тот отозвался благодарным переступом копыт и снова сделал шаг вперед. Михаил вздохнул, немного отпустил поводья, и конь сразу двинулся с места. Медленно, потом быстрее, переходя на осторожную рысь. Наездник, то есть он сам, сидел на коне, «как влитой» – вспомнил он наиболее подходящее выражение, а его тело выполняло все необходимые всаднику действия: пружинило ногами в стременах, крепко держало повод левой рукой, в то время как правая висела свободно вдоль туловища.