Магеллан. Часть 1. Прибытие

И тут на корабле воцарилось гробовое молчание. У всех в головах вертелась цифра, но никто не осмеливался произнести ее вслух. Двадцать пять лет. И это только чтобы долететь до границы Солнечной системы. Еще столько же, чтобы добраться до червоточины. Пятьдесят лет в одну сторону. Все эти нехитрые расчеты промелькнули в моей голове еще в кабине, когда мы увидели улетающий прочь крейсер. Именно эти цифры заставили нас броситься наружу, чтобы своими глазами увидеть этот предательский голубоватый отсвет работающих на пределе ионных двигателей. В голограмму верить не хотелось, не моглось. «Нет! Нет! Нет!» – вертелось в моей голове. Быть такого не может! Я застрял здесь надолго, навсегда! Вот это я попал!

– Мы застряли здесь надолго, – словно прочел мои мысли Егор.

– А догнать мы их не можем? – не унимался старый геолог. – Мы же меньше, маневреннее… Мы же… – он явно начинал осознавать сказанное и хватался за любую бредовую мысль, способную родиться сейчас в его воспаленном сознании.

– У нас топлива хватит только для выхода на орбиту, – апатично пояснил пилот. – И нет никакой гарантии, что при посадке мы не повредили корпус. Было задымление, где-то повреждена проводка. Нас спасло лишь экстренное торможение двигателями.

– Но фюзеляж-то целый! Мы бы замерзли уже, если бы получили пробоину!

– Тепло поддерживается системой жизнеобеспечения. Температура будет нормальной даже при сквозном отверстии размером с кулак. Но для того чтобы шаттл разорвало в космосе, хватит и микротрещины. Я уже молчу о перегрузках при старте и наборе скорости. И потом, этот разговор – бессмысленный. После гравитационного маневра с включенными двигателями нам уже не догнать «Магеллан».

– Но ионные движки не дают такой тяги, как реактивные, – вступили в обсуждение другие десантники. Некоторые повставали с мест в возбуждении. – Точно! Это даже дети знают!

– Совершая посадку на Землю, мы сожгли слишком много топлива, – закрывая глаза и откидываясь на своем ложементе, ответил им первый пилот. – Я же говорю, если полетим, то хватит лишь на выход на околоземную орбиту. А дальше, при условии, конечно, что нас не разорвет в вакууме, мы будем просто совершать виток за витком вокруг планеты, пока не будем притянуты ее гравитацией и не сгорим. Второй такой посадки «Ермак» уже не осилит.

– Но это лучше, чем сидеть здесь! – закричал молодой парень терраформирователь. Его поддержали еще двое десантников. Они начали выкрикивать идеи, одну абсурднее другой:

– Нужно лишь на орбиту выйти, а там нас обнаружат! Лучше попытаться и погибнуть, чем замерзнуть тут насмерть! – кричали они.

Шум и недовольство нарастали, группой начинала овладевать паника. А паника на корабле порой хуже пожара.

– Встать! – вдруг громко и властно гаркнул Ковалев. Повисла тишина. Егор обвел взглядом взбунтовавшийся экипаж «Ермака». – Не забывайте, господа, вы все военнообязанные. Большинство из вас носят погоны и имеют корабельные должности. Вы все офицеры звездного флота Земли! И в данный момент для вас я – старший по должности. Вспомните, на чем стоит наша цивилизация?! Дисциплина! Единоначалие! Наука!

В повисшей тишине корабля голос майора звучал звонко, четко, словно кто-то правил молотом раскаленный метал. Каждое слово – как удар, высекающий снопы искр. И, к моему изумлению, эта мера подействовала на всех без исключения. Даже я подтянулся.

– Я повторяю свою команду. Встать!

Все встали.

– Смирно!

Все семь членов десантной группы вытянулись в струнку. Даже второй пилот вскочил со своего кресла в кабине, хотя Ковалев и не мог его видеть. Майор выждал паузу и, убедившись, что порядок на корабле восстановлен, продолжил:

– Экипаж, слушать мою команду! Панику – отставить! У нас есть приказ капитана «Магеллана», который никто не отменял. Его мы и будем выполнять. У нас есть задание и четкие инструкции по его выполнению. Это раз.

Мне нравилась эта привычка майора формулировать свои мысли по пунктам. Эти его «раз», «два», «три» позволяли понять суть приказа, а самое главное, позволяли понять, что сам приказывающий уже все обдумал, взвесил и сделал обоснованные выводы. Настолько обоснованные и четкие, что их можно даже упорядочить.