Магелланово Облако

Мимо очередной планеты мы прошли ночью, на небольшом расстоянии. Корабль наполнился тонким, проникающим в самые дальние уголки свистом холодильных установок, в которых циркулировал жидкий гелий. В черном звездном небе, подобно бурой прорехе, зиял серп планеты. Телескопы показывали поверхность, покрытую областями трещин, похожих на черных пауков; планета переживала период горообразования, сквозь огромные разломы ее коры вырывались реки тускло пылающей лавы.

Систему солнца А замыкали остывшие планеты типа Нептуна. Удалившись на миллиард километров от их орбит, мы попали в сферу солнца Б. Зона его притяжения была свободна от планет. Разбросанные на огромном пространстве, здесь кружили только большие и малые астероиды — остатки планеты, распавшейся тысячи веков назад. По решению совета астрогаторов промежуточную трансгалактическую станцию собирались создать на одном из этих лишенных атмосферы каменных осколков. В пространстве носились сотни таких тел, поэтому возможность выбора была большой. Но избранный планетоид должен был отвечать многим требованиям. Его орбита должна была как можно больше приближаться к кругу, чтобы он не слишком далеко удалялся от солнца и не слишком близко подходил к нему. Она не должна была пересекать орбиты других тел, чтобы не подвергаться опасности серьезных столкновений; должна проходить вдали от больших метеоритных потоков, встречающихся на периферии «мусорной свалки двойной системы».

Поиски места для трансгалактической станции продолжались месяц. Обсерватории работали день и ночь. Телетакторы и радароскопы неустанно обследовали пространство. В результате этой «охоты» выбор астрогаторов пал на астероид диаметром около четырехсот километров, обладающий вследствие этого силой тяготения — хотя и незначительной, но достаточной для того, чтобы человек мог передвигаться по нему без опасения улететь в пространство.

По мере того как мы приближались к астероиду, этот осколок, казалось, начинал подмигивать нам острым, кошачьим глазом: он или очень быстро вращался вокруг оси, или был очень неправильной формы. Своими вытянутыми очертаниями он напоминал скорее висящий во мраке горный хребет, чем планету. «Гея» летала вокруг него две недели. Тектонисты подтвердили, что плотность скалы достаточна и обеспечивает ее устойчивость на ближайшие тысячелетия; тогда без промедления началась переброска на поверхность астероида машин, строительных материалов и запасов продовольствия.

Автоматы-строители быстро вгрызлись в скалу и вырыли в ней два круглых котлована. В одном поместилась сферическая бронекамера, снабженная резервуарами для воздуха, в другом — атомный агрегат, который должен был снабжать нас электроэнергией и теплом.

День за днем грузовые ракеты перевозили на астероид сырье и части сборной конструкции, из нее предстояло построить передатчик и локаторную установку будущей станции; груз складывали прямо между скалами.

Мы коротко и просто попрощались с товарищами и сказали близким слова, которые говорятся перед недолгой разлукой. Когда мы с Зориным, одетые в скафандры с откинутыми назад шлемами, спускались на первый путь, где стояла готовая к старту ракета, из-за колонны выбежала девочка и, держа в обеих руках огромный букет белой сирени, остановилась перед нами. Мы остолбенели, а девочка — маленькая, лет четырех, с косичкой, похожей на мышиный хвостик, и густым румянцем на щеках с трудом подняла букет и вручила его Зорину.

— На, — сказала она, — а когда вернешься, будешь опять рассказывать сказки?

— Конечно, буду, — ответил Зорин. — Тебя как зовут?

— Магда.

— Кто дал тебе эти цветы?

— Никто, я сама взяла!

Она облегченно вздохнула, довольная, что все так хорошо удалось, и со всех ног пустилась бежать, заметив приближающихся астрогаторов.

Тер-Аконян, Пендергаст и Ирьола, уже не говоря ни слова, пожали нам руки. Зорин первым протиснулся в узкое входное отверстие ракеты и протянул руку; я осторожно по дал ему букет и тоже опустил ноги в отверстие люка. За бравшись туда по пояс, я увидел женщину, стоявшую на балконе второго яруса. Это была Калларла. И тогда я на мгновение замер, догадавшись о том, чего никто до сих пор не знал: Калларла ждала ребенка. Ее фигура сохраняла девичьи очертания, но я угадал это по какому-то ее жесту по глазам, по выражению лица — она словно прислушивалась не к тому, что окружало ее, а к собственному телу, внутри которого ощущались первые движения нового человека.

Магеллановы облака