Магелланы с берегов Неженки

— Давно я не бывал на Волге-матушке, — мечтательно произнес лесник. — Почитай с довойны. Ты уж поклонись ей от меня, старика, — сказал он, обращаясь к Олави. — Хорошая поездка у тебя будет. Всю страну повидаешь. Только вот сеянцы ваши не доедут, малы больно, и года им еще нет, не окрепли.

После этих слов ребята приуныли, забеспокоились:

— А как же быть?

— Ведь мы же письмо написали, обещали…

— Выходит, обманем?

— Тогда волгоградские ребята и дружить с нами не станут.

Но лесник успокоил их.

— Помогу вашему горю. Раз уж слово дали, держать его надо. Есть у меня в лесу карельская береза. Сам сеял. Отряжайте гонцов через два дня, самые лучшие березки выкопаем, пошлем в подарок городу-герою.

В назначенный день Павлик и Сашка Тергуевы, а также Таня Калитина с девочками отправились к Василию Егоровичу.

Лесник повел ребят вниз по Неженке, где в лесных кварталах его обхода были старые вырубки. Ребята несли с собой лопаты и мешки. Через час они свернули с просеки на вырубку, засеянную невысокими деревцами.

— Это и есть карельская? — не удержался от вопроса Павлик.

— Она самая, — ответил лесник.

— Да она ничем не отличается от простой березы! — удивились ребята.

— Верно, — сказал Василий Егорович. — Пока молода, сразу и не отличишь. Зато повзрослеет, тут и узор по древесине пойдет и крепость необыкновенная появляется. Недаром ее и прославили мастера-краснодеревцы. Хоть видом неказиста, да цена ей от человека большая дадена.

Василий Егорович сам выкопал десяток полуметровых березок. А ребята, смочив мешки в Неженке, осторожно завернули в них корневища деревцев, вырытые вместе с землей.

Олави с родителями уезжал на следующий день. Вместе с ними в одном автобусе ехал до города и Володя Мелькин. Ему прислали вызов из техникума. Пора было сдавать вступительные экзамены.

Провожать Олави и Володю пришли и Таня с девочками, и братья Тергуевы, и Виктор Петрович.

Девочки обшили корни березок рогожей и поставили их в ведро. Виктор Петрович принес бутыль с питательным раствором, чтобы в дороге Олави мог менять воду, и подкармливать саженцы.

Ребята долго прощались. Потом шофер закрыл дверцы автобуса и машина тронулась.

— Володя, сдавай на пятерки!

— Олави, передай привет волгоградским юннатам!

— За нас по разику в море нырни!

— Смотри, чтоб березы не завяли! Напиши, как приедешь! — кричали вслед ребята, а Олави и Володя махали им руками из окон автобуса.

Вскоре автобус скрылся за деревьями, и все отправились в лагерь.

В тот же день ребята написали письмо в Волгоград. Лесоводы просили волгоградских пионеров встретить теплоход «Циолковский», на котором ехал Олави, и сообщить в Ташканы, как приживутся деревца. Письмо отправили авиапочтой.

В субботу утром еще до подъема флага в лагерь пришел Венька Рюхин. На веревке он тащил черного пса.

— Все, не могу больше! — сказал он и присел под зеленым грибком дежурного.

— А что случилось? — спросили ребята.

— Ничего не случилось. Но если мне еще раз придется пойти к этим образинам рогатым, то обязательно случится. Околею! Вот этот пустобрех меня в могилу сведет.

С этими словами Венька с такой силой дернул поводок, что Жук взвизгнул от боли.

— Да ты погоди, — сказал Павлик, — расскажи толком, что произошло.

— А то, что этот Жук, как и его хозяин, самый настоящий браконьер. Рябчиков давит, тетерок ловит. Я его привязываю в лесу, а чтоб не выл, свой обед отдаю. И так всю неделю голодный. Мать спрашивает: не заболел ли?

— Что, брат, трудное дело тебе досталось, — улыбнулся Виктор Петрович.

— Трудное, — с горечью ответил Венька. — Не могу больше… пусть другой кто-нибудь хоть недельку за меня поработает, пока я отъемся.

Ребята рассмеялись. Но Таня Калитина оборвала их.

— Да перестаньте вы! Нашли чему смеяться. Сами бы так попробовали, как Рюхин.

Ребята стали думать, кого послать к деду Тимохе вместо Рюхина.

Предложения сыпались одно за другим. Наконец Павлик сказал:

— Только коз по лесу не распускай, гони на поляну, а то они и пенья и коренья сожрут, — предупредил Венька.

Сашка сразу же отправился в путь. Деда Тимоху он нашел на поляне у Неженки. Дед сидел в тени развесистой елки и, разложив на газете припасы, обедал.

— Здравствуйте, дедушка! — как можно ласковей проговорил Сашка. — Приятного аппетита…

— Ем свой, а ты гляди да стой, — неприветливо ответил дед Тимоха.

— Я вас ищу, дедушка, — продолжал Сашка, а про себя подумал: «Что-то дед не в духе».

— Это зачем же я тебе, мил-человек, понадобился?

— Меня зовут Сашкой. Я к вам в подпаски назначен.

— А что, Вениамин не придет больше? — поинтересовался дед.

— Он заболел, радикулитом… — брякнул первое, что пришло в голову, Сашка. — Поправится, может, и придет.

Дед как-то странно посмотрел на Сашку, машинально потер ладонью поясницу и, не спуская с Сашки проницательного взгляда, спросил:

— А кто ж это, с позволения сказать, назначал тебя?

— Лесники… Ну школа, значит.