Магфиг

Наша уборка закончилась уже затемно и последнее, что я сделал, прежде чем рухнуть на свою старенькую софу, это вытащил холодильник к стоящим во дворе мусорным бачкам, предварительно обмотав его веревкой и нацарапав на дверце: "не открывать, опасно". Однако когда это подобные предупреждения останавливали русского человека, а? Вот и сейчас, судя по дикому воплю, раздавшемуся часа в три ночи и сопровождаемого такими оборотами речи, что Батон принялся искать ручку и листок бумаги дабы законспектировать эти выражения, мое предупреждение прошло так сказать "мимо кассы". Я же лишь устало усмехнулся. День был трудным и суетным, но как ни странно я был рад, что вернулся домой, причем мне почему-то показалось, что и старенькая хрущевка была рада моему возвращению, она так умиротворяюще потрескивала обоями и поскрипывала половицами полов, хотя…хотя это скорее просто мои домыслы. Пожил в мире магии, где многие вещи имеют свою душу, насмотрелся и наслушался всякого, вот теперь и мерещиться. И даже тот мужичок маленького роста одетый в старинный кафтан, подпоясанный веревкой и с бородой не хуже чем у Дорофеича… Блин!! Я вскочил с дивана и вопросительно уставился на незнакомца стоявшего у окна и с улыбкой смотревшего в мою сторону.

— Ты кто?

— Дык, Пантелей, — неожиданно густым басом ответил мужичонка, поглаживая бороду. — Домовые мы…

— Домовые? — я покосился на Батона, который с не меньшим удивлением смотрел на нашего нежданного гостя.

— Ага, — домовой кивнул и, по-хозяйски оглядевшись, добавил. — А я смотрю, ты наконец-то соизволил порядок в хате навести.

— Эээ, — я замялся, не зная как реагировать и одновременно пытаясь ущипнуть себя, чтобы понять, не сниться ли мне это.

Пантелей видимо это заметил и, ухмыльнувшись в бороду, сказал:

— Да ты, хозяин, не нервничай, меня специально тут за твоей избой присмотреть попросили, пока ты в странах заморских обижаешься.

— Кто попросил? — удивился я.

— Ну, про то мне неведомо, знаю только, что человек непростой и волховству древнему обученный. Он меня специально в деревне заброшенной нашел и сюда привез, чтобы я, значит, дом твой хоронил.

— Ясно.

Я мысленно усмехнулся, думая, что действовал явно кто-то из академии, только вот зачем?

— Что-то ты, Пантелей не очень сильно о порядке тут пекся, все грязью заросло.

— Эх, хозяин, — домовой покачал головой. — Наслушался детских сказок. Мы домовые не уборкой заниматься тут поставлены, а избу от всякой прочей нечисти стеречь, да уют в доме навивать, а грязь из хаты ты уж сам должен выносить, — сказал Пантелей нравоучительным тоном. — Понятно?

— Не очень, — честно сознался я. — Особенно про навивание уюта.

— Ну и ладно, не важно это, — домовой прокашлялся. — Ах да, я что проявился то до твоих очей. Человек тут нехороший приходил, правда, давно это было седмиц десять назад, но предупредить я хозяина должон.

— А что это за человек был? — спросил я, понимающе переглядываясь с Батоном и вспоминая слова тети Гели о хорошо одетом незнакомце, приходившем пару месяцев назад.

— Дык, откуда ж я знаю, — пожал плечами Пантелей. — Он у двери покрутился, и заклад тайный колдовской оставил, что сигнал должен был дать о твоем возвращении, я, конечно, этот заклад обезвредил, но сказать тебе должен был, вот. Ладно, мне пора, спите, давайте. — Домовой махнул на прощание рукой и, подойдя к батарее, растворился в воздухе.

— Спасибо, — крикнул я в след и, посмотрев на Батона, добавил. — Ох, не нравится мне все это…

Кот согласно кивнул и, натянув на голову простынь, изобразил сгорбленную фигуру в монашеских одеяниях.

— Возможно, — кивнул я, чувствуя как мурашки предчувствия, молчавшие все это время, встрепенулись и принялись активно тревожить мой копчик. — Возможно.

Глава 13

Утро началось с назойливой мухи, которая упорно пыталась приземлиться мне на кончик носа, как бы я не поворачивался. Даже зарывшись с головой под одеяло, я слышал ее настойчивое жужжание, которое упорно пробивалось сквозь дрему. В конце концов, муха от меня все же отстала, но едва я стал погружаться в сладкие объятья сна, как возмущенный мявк Батона заставил меня открыть глаза и вопросительно посмотреть в сторону отплевывающегося кота.

— Залетела, гадость, — выпалил кот, с гневом смотря вслед оплёванной, изжеванной, но непобежденной мухе, что гордо удалялась в сторону открытой форточки.

— А вот рот не надо разевать, а то храпишь, аж люстра чуть не падает, — заметил я, потягиваясь и принимая сидячее положение.