Маги

– Это не пройдет завтра или спустя несколько недель! Это никогда не пройдет! – тихо шептала она, перемежая свои слова легкими поцелуями. – Ты же знаешь это! Ты же чувствуешь тоже самое!

Диана глубоко вздохнула:

– Ты права! – наконец, согласилась она. – Я чувствую тоже самое! Я и сейчас уверена в том, что ты сильнее меня! Ты заставляешь меня делать совершенно не свойственные мне вещи!

С этими словами она притянула Ингрид к себе и собиралась было уже поцеловать.

– Например, позвать меня в Безмятежный Лес? – решив воспользоваться моментом, ввернула амальонка.

– Нет! – прогремела воительница, вскакивая с кресла. От неожиданности Ингрид даже вздрогнула. Теперь она смотрела на Диану снизу вверх, запрокинув голову.

– Ингрид Фаридэ! Если ты не выкинешь из головы эти мысли о Безмятежном Лесе, клянусь разрушительным огнем, я запру тебя в самой недоступной темнице своего замка!

– Только не сегодня! – спокойно ответила ей Ингрид, поднимаясь на ноги.

– Что значит не сегодня? – опешила Диана.

Ее высокая грозная фигура заслонила собой единственный источник слабого света, с трудом пробивающегося сквозь занавешенное окно.

– Вечером я иду с Ричардом на прогулку! – ответила Ингрид, не подозревая, какую бурю вызовут ее слова.

– Что? – коротко спросила гронгирейка. И ее вопрос прозвучал в сдавленном воздухе комнаты как удар хлыста.

– Ричард заглянул к нам за завтраком и спросил, не хочу ли я прогуляться, – осторожно ответила амальонка, инстинктивно делая шаг назад.

– И ты согласилась? – не веря тому, что слышит, допытывалась Диана. Ее глаза вспыхнули холодным синим пламенем.

– Да, согласилась! – с вызовом ответила ей Ингрид. – Теперь ты убьешь его?

– Это, первая мысль, которая пришла мне в голову! – призналась гронгирейка.

– Не делай этого!

– Тебе так дорога его жизнь? – усмехнулась Диана, угрожающе приближаясь к Ингрид.

– Мне дорога чистота твоей души! – растерянно ответила ей та, все же не двигаясь с места.

– Так вот, если тебе дорога чистота моей души, – гронгирейка почти рычала от захлестнувшей ее ярости, – ты передашь этому мальчишке, чтобы он никогда больше не позволил себе ни единой мысли о том, что ему не принадлежит!

Диана приблизилась к Ингрид вплотную. Амальонка физически ощущала бушующий за ее кожаными доспехами гнев. Или это был не гнев? Она вздернула подбородок, чтобы иметь возможность смотреть маршалу в глаза.

– И кому же тогда принадлежит то, о чем Ричарду не позволено даже мечтать? – спросила она как можно резче, изо всех сил стараясь не сдаваться под натиском гронгирейки.

Диана медленно склонилась над ней. Все, что Ингрид могла теперь видеть перед собой, это потемневшие от обуревающих ее чувств глаза Дианы. Они были почти черными в окружающем их полумраке.

– Мне! – глухо ответила та на вопрос амальонки.

– Я рада, что мы пришли к согласию относительно столь важной стороны наших отношений! – произнесла Ингрид, обвивая руками шею воительницы. Лицо ее при этом озарила такая довольная улыбка, что Диана поняла – ее провели как несмышленого ребенка.

***

В комнате Дианы еще не успел полностью исчезнуть фиолетовый след от портала, в котором скрылась Ингрид, как в ее комнату постучал стражник.

– Ваше Превосходительство! – раздался его глухой голос. – Его Величество просит Вас спуститься в тронный зал! В замке обнаружен предатель!

– Иду! – коротко отозвалась Диана, рассматривая свою ауру, в которой сейчас от цветов Гронга осталась только едва заметная полоса по самому краю тонкого тела.

Она скрыла свое поле от посторонних глаз, надеясь на то, что у ее отца хватит ума не разоблачать ее перед всеми. Он ведь был так же, как и она заинтересован в том, чтобы амальонские цвета в ее ауре оставались тайной для гронгирейцев, впрочем, как и для амальонцев, как можно дольше. Запечатав свои покои заклинанием на тот случай, если Ингрид вдруг опять надумает там появиться, Диана вышла в темный коридор замка и решительно направилась вслед за стражником, не обращая никакого внимания на то, что тот, казалось, сейчас оторвется от гулкого каменного пола в своих попытках держать прямо спину перед маршалом.

Над Долиной опускалась ночь, и в тронном зале было темно, как и во всем замке. Диана резко выпустила впереди себя столп огня, который осветил фигуры присутствующих. Она не собиралась шарахаться в темноте и натыкаться на каменные колонны.

– Наконец-то! – угрюмо пробормотал Леонид IV, ерзая на троне. – Чем ты таким занималась, что тебе понадобился весь твой огонь? Никто из нас не смог зажечь и свечи!

В его голосе смешались гордость и недовольство. Он никогда не упускал возможности напомнить своим подданным, кто в Долине являлся самым могущественным огненным магом. Сейчас Диана думала, что он делал это по той причине, что ему самому нужны были постоянные напоминания, почему он сделал дочь амальонки маршалом своей армии.