Маги

— Если он не попадет в Лес, то будет казнен, если попадет в Лес, и не сможет выбраться оттуда, то будет мечтать о смерти, а если сможет выполнить задание, то мы будем обладать единственной вещью в Долине, которая может уберечь Амальон от гибели.

Диана с абсолютно спокойным и даже равнодушным выражением лица смотрела на своего отца, и казалось, ей все равно, что он ей ответит.

— А что если амальонка не позовет его туда? — с сомнением спросила Леонид. Хотя по тону его голоса Диана поняла, что он уже готов согласиться на ее предложение.

— Позовет! Мы предложим ей два варианта на выбор: понаблюдать за казнью своего возлюбленного или пригласить его в Безмятежный Лес! Амальонцы слишком сентиментальны! — фыркнула гронгирейка и подивилась тому, насколько натурально это прозвучало. — Рамер, ты проследишь за этим! — бросила она своему первому капитану, который тут же склонил голову в знак того, что выполнит приказание. — А теперь можете уводить его!

Диана небрежно кивнула отцу и направилась к выходу из тронного зала. Но прежде, чем скрыться в стремительно наступающей темноте, потому что огонь последовал за своей хозяйкой, они с осужденным обменялись долгим понятным только им двоим взглядом.

Ингрид в это время возвращалась домой. Выйдя из портала на Поляну Единорогов, она позвала к себе своего зверя, так как ощущала жгучее желание полетать над морем. И вот теперь, вдоволь налюбовавшись блестящей в свете луны морской гладью, она летела обратно. Оставив единорога как обычно в саду, среди яблоневых деревьев, амальонка, стараясь не шуметь, поднялась на крыльцо. И столкнулась нос к носу с принцем Ричардом. От неожиданности она не могла говорить, потому что все слова сейчас, вертящиеся у нее в голове, могли разбудить родных, которые как она надеялась, уже давно спали. Ричард тоже хранил молчание. Он только встал со ступенек, приветствуя ее.

— Добрый вечер, Ваше Высочество! — наконец, взяла себя в руки девушка. Лицо ее, обращенное к Ричарду, выражало неимоверное удивление.

«Может, это не мой Амальон? Или может, жара повредила принцу рассудок?» вертелись в ее голове настойчивые вопросы.

— Я ждал тебя, — немного смущаясь, обронил Ричард.

— Зачем? — вырвалось у Ингрид, хотя она догадывалась, зачем.

— Хотел прогуляться по берегу! — принц прислонился плечом к деревянной стойке крыльца. Его голубые глаза были обращены к девушке с немым вопросом. Она знала, что это за вопрос, и знала свой ответ на этот вопрос. Его голубые глаза не шли ни в какое сравнение с синими…

— Ричард, мое сердце уже отдано другому человеку! — без предисловий положила Ингрид конец всем возможным обсуждениям.

Принц молчал, продолжая со все возрастающим недоумением и даже недоверием глядеть на амальонку.

— Меня это не волнует, — произнес он после долгой паузы, в течение которой его красивое юношеское лицо успело стать мертвенно бледным.

— Я рада, — искренне отозвалась Ингрид.

Разговор складывался самым странным образом, и все же им надо было поговорить. Ричарду надо было услышать то, что Ингрид должна была ему сказать.

— Ты умеешь сражаться? — спросила она, будто вскользь.

Принц гордо вскинул голову. Его животным был горностай, что говорило о справедливом щедром сердце, уме, дальновидности и прочих качествах, необходимых правителю в мирное время. Об исключительной храбрости, или силе, или магических способностях речь не шла. И все же Ричард ответил:

— Да, я умею сражаться! И если надо сойдусь в бою лицом к лицу с самой Дианой!

Ингрид вздрогнула. Конечно, она не скрывала своих чувств к гронгирейскому маршалу, но то, что даже Ричард догадывался о них, было, по крайней мере, неожиданным. И только внимательнее присмотревшись к Его Высочеству, Ингрид поняла, что Ричард всего лишь демонстрировал свою готовность сразиться с сильнейшим воином Долины. Об их отношениях он пока не подозревал.

— Я не люблю тебя, Ричард! Но мне дорога твоя жизнь! Поэтому я прошу тебя оставить эти мысли в прошлом! Или быть готовым к тому, что тебе придется сражаться только за право чувствовать то, что ты чувствуешь! И силы будут не равны! — проговорила Ингрид, глядя принцу прямо в глаза. В ее голосе не было угрозы или насмешки, простая констатация факта.

— И дабы не подвергать твою жизнь опасности, я не буду прогуливаться с тобой по берегу или по Поляне Единорогов или по лесу или по дворцовым лужайкам. И общаться я буду с тобой, Ричард, только в присутствии кого-нибудь еще! — продолжила она. — В Долине скоро наступит мир, и Амальону нужен именно такой король, каким можешь стать ты!

— Мир?! — ошеломленно воскликнул принц, и теперь настала его очередь сомневаться в том, что собеседница в своем уме. — Посмотри вокруг, Гронг готовится к решающей битве, а ты говоришь о мире?

— Я говорю о том, о чем говорю! — отрезала Ингрид, стараясь при этом, чтобы ее голос звучал как можно мягче. — Подумай о своем народе, принц! Стоит ли твоя безответная страсть того, чтобы Амальон остался без правителя?