Маги и мошенники

– Мне кажется, развлечение затягивается, – озадаченно протянул Конрад. – Эй, Кунц, не пора ли мне вмешаться?

Капитан гвардейцев не отвечал, на его переносице выступили крупные капли пота – клинок Клауса опасно сверкал у самых глаз Кунца Лохнера, один из ремней шлема оказался перерубленным.

– Получай!

Сбитый шлем гвардейца откатился в сторону. Теперь оба противника сражались с непокрытыми головами. Ветер с моря трепал обрезанные ниже ушей темные волосы ересиарха, тот же ветер взметнул остывший пепел и осыпал им коротко стриженную седеющую макушку капитана.

– Так даже лучше, – заявил Кунц. – Не жарко и вообще…

Клаус Бретон снова ударил, пытаясь поразить врага в шею. Конрад, переживая за друга, богохульно выругался, стащил бычьей кожи доспешную рукавицу и потер ладонью свое красное, обожженное ухо.

– С еретиком пора кончать. Пока он рубится у входа, его люди убегают. Позволь мне прикончить его, Лохнер…

– Деньги, деньги. Он стоит денег. Нет.

Бретон неожиданно расхохотался.

– Тут, как я посмотрю, продается все. У вас у всех золото вместо души. Так получайте по монете на глаза.

Хорошо заточенное лезвие прорвало кольчугу капитана на груди, рассекло подкольчужную рубаху и кожу. Порез получился не глубоким но длинным, вишневая кровь нехотя проступила сквозь плетение доспеха.

– Проклятье!

– Ну все, мое терпение истощилось, – объявил капитан наемников. – Эй, друг Лохнер! Мне плевать на долю в награде, можешь все оставить себе.

Он нагнулся, поднял черный от гари булыжник.

– В сторону, Кунц.

Камень просвистел в воздухе и ударил Бретона в непокрытую голову, чуть повыше виска. Полуоглушенный, но не потерявший создания мятежник отступил, на секунду потерял равновесие и опустил оружие. Воспользовавшийся этим Лохнер повернул свой меч и плашмя ударил противника по правой кисти.

Дальнейшее произошло мгновенно. Клаус Бретон выронил клинок, его сбили с ног и стащили со ступеней. Солдаты окружили пленника, нанося удары плашмя, ногами и рукоятями мечей, метя в грудь, голову, лицо.

– Мы с ним посчитаемся за беднягу Морица Беро…

– Полегче, парни, вы так убьете мой денежный приз! – запоздало заорал Лохнер.

Раздраженные сопротивлением, оцарапанные, в побитых доспехах, опаленные огнем и полуослепленные дымом солдаты – гвардейцы и наемники вперемешку – не обращали на крики сребролюбивого капитана Кунца ни малейшего внимания. Скорее всего, Бретона насмерть забили бы на ступенях ратуши, если бы его отчасти не защитил кольчужный доспех. Кто-то без оружия ворвался в круг рассвирепевших людей – это был Адальберт Россенхель.

– Погодите! Не трогайте его!

Хрониста грубо бросили на камни мостовой. Он вскочил и вновь попытался встать между разъяренными солдатами и избитым Клаусом.

– Остановитесь! Он больше не опасен, а вы не люди, вы хуже зверей.

– А ты кто такой? – мрачно поинтересовался плотный и высокий чернобородый наемник.

– Не лезь не в свое дело, Лакомка, – ответил за Адальберта вовремя подоспевший Хайни Ладер. – это еще один гость нашего императора.

Чернобородый угрюмо стушевался:

– Хорошие гости – сначала ведьма, потом ученый осел. Пусть все они провалятся в задницу дьявола.

Клаус не двигался. Капитан Лохнер пробился вперед, склонился над пленником, тронул его за руку.

– Жив. Стащите с парня кольчугу.

Приказание бросились выполнять сразу двое гвардейцев. Клаус Бретон с трудом поднялся, щеку его украшал приличных размеров, быстро отекающий синяк, кровь из рассеченной брови заливала лоб и висок.

– Поздравляю, капитан. У тебя оказались хорошие помощники – старательные, иначе ты бы остался лежать на лестнице.

– Не очень-то заносись, убийца и еретик. Радуйся, твой клинок я оставлю себе на память, ты разозлил меня своим упрямством.

Лохнер помедлил, прикидывая, не ударить ли напоследок строптивого пленника, но потом равнодушно махнул рукой.

– Мое дело маленькое – взять, доставить и получить серебро. Скрутите его, ребята.

Адальберт Хронист проводил взглядом уводимого солдатами ересиарха. Хворост под стенами ратуши догорел и рассыпался грудой багровых углей. Выбитые окна зияли пустыми провалами. Привратницкая совершенно сгорела, на ее месте громоздились еще горячие, дымящиеся, бесформенные развалины.

– И это – финал? Но что я теперь могу поделать?

Вольф-Адальберт Россенхель растерянно трогал искристое каменное кольцо на указательном пальце…

Глава XXIV Искушение Клауса Бретона

Адальберт Хронист.

Я, Адальберт Хронист, принявший имя Вольфа Россенхеля, продолжаю записывать свой рассказ, чтобы ничего из странных и удивительных событий, свидетелем и участником которых я стал, не ускользнуло ненароком из памяти моей.