Маги Петербурга. Перстень, табакерка и блокнот

Он бросил в лицо Савелия ворох магических искр – тот зажмурился и закричал высоким голосом. Юрий растолкал нежитей и бросился в арку. Темно. Пустил в потолок электрический шар.

Выбежал во внутренний двор. Ночное небо Изнанки накрыли грозовые тучи, и луна полностью скрылась за ними. Из-за этого Юрий хуже видел путь.

– Придурки! – завопил Савелий. – За книгой!

Юрий обернулся, и в ту же секунду Савелия и нежитей красиво сбил с ног подземыш. Юрий захихикал, хотя и не было времени для веселья.

– Спасибо!

Хромая, добежал до двери в город. Распахнул её и вылетел в пустынный внутренний двор. Захлопывая вход, произнёс «Изнанке хода нет» – ручка двери втянулась внутрь, а сам вход задрожал и слился со стеной.

Удачно всё-таки подземыш попался.

Юрий пригладил волосы на макушке. Похлопал по внутреннему карману, угукнул себе под нос и неторопливым шагом вышел через арку в вечерний Петербург. Солнце, наполовину скрывшееся, заставляло небо над горизонтом гореть малиновым огнём. Юрий расслабил плечи и засунул руки в карманы.

Автомобильные выхлопы, женские духи, кофе из кофейни. Юрий вдохнул полной грудью обычный запах улицы и улыбнулся: ни одного колдуна или ведьмы. Сердце билось в спокойном ритме. На ближайшей остановке Юрий забрался в троллейбус, сел у окна и расправил воротник. Правое колено пульсировало тупой болью. Юрий вытянул ногу и, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Вскоре голова наполнилась приятным гудением.

Он очнулся от дрёмы, когда подавился слюной и зашёлся в приступе кашля. Ноздри изнутри словно огнём опалило: по троллейбусу разнёсся запах жжёных спичек.

Юрий осмотрел салон. Обычные, погребённые под ежедневной рутиной люди. Но один из них, парнишка-араб, стоящий в скоплении остальных пассажиров, смотрел прямо на Юрия. Он встретился с чёрными глазами араба и тут же отвёл взгляд. Испуганный, в порванной футболке – он напомнил Юрию сына, когда тот однажды принёс со школы приглашение к директору: подбил глаз мальчику, который обидел девочку из бедной семьи.

Бесцветные здания, грустные люди стремительно проносились мимо в окне троллейбуса. Усилием воли Юрий заставлял себя не сводить глаз с городских пейзажей, расслабил галстук и оттянул воротник рубашки. По виску текли капельки пота. Пробивал озноб. Юрий дождался следующей остановки и выскочил на улицу, после чего привычно повёл пальцами, и двери транспорта закрылись прямо перед арабом, решившим пойти следом. Он непонимающе захлопал по стеклу и вперился в Юрия, пока троллейбус отъезжал от остановки.

Мозаичное, изрезанное проводами небо неожиданно посерело, придав городу типичный вид. Вечерняя прохлада пронизывала вспотевшего Юрия до костей. Он доковылял до арки, на правой стене которой до сих пор висел плакат двадцать первого Кубка Содружества, вошёл во внутренний двор и подождал, пока горбатая бабушка с маленькой собачкой не уйдёт отсюда. Затем заглянул в окна. Убедившись, что его никто не видит, Юрий приготовился к пространственному прыжку. В следующее мгновение раздался лёгкий хлопок.