Маги, ведьмы, чернокнижники

— Второго дня его нашли. — Женщина с сомнением покосилась на меня, но вопросов задавать не стала. — Я-то Асина не хватилась. Работу закончил, расчет получил. Знамо дело, с дружками в трактир подался. Утром пастух на него наткнулся, повел коров на водопой, вот на берегу и нашел. Лежал в траве, будто отдохнуть прилег.

— Дружки что говорят?

— Да чего они упомнят. Сидели, пили. Дело к ночи, мой решил маленько охолонуться, чтобы, значит, мне показаться. Ушел к реке, а они остались. Петриш потом рассказывал, в трактире и заночевали. Вчера моего Асина схоронили… В сыру землицу лег.

Женщина всхлипнула и спрятала лицо в полотенце, плечи затряслись. Большего Рион от нее добиться не смог, как ни старался. Она повторяла одно и то же: работал, напился, ушел к реке, умер.

Как по мне, так все это — пустая трата времени, но чаровник отправился дальше. Я следом. И снова мы шли рядом. И снова в молчании, на расстоянии вытянутой руки, но казалось, что в нескольких тысячах варов друг от друга.

У первого усопшего дома как такового не было. Шаткая сараюшка, в которую мы даже не стали входить, хватило одного брошенного через порог взгляда. Ни окон, ни дверей — рухлядь, закопченный очаг, тюфяк в углу. Воняло оттуда знатно.

— Там что, еще кто-то помер да так и лежит неприбранный? — спросила я.

Рион не ответил, оглядел пустынную улочку. Окраина села, хотя пара домов еще радовала свежеокрашенными ставнями и раскидистыми яблонями. Ниже виднелись заросшие бурьяном огороды и хлипкие домики, которые зимой наверняка промерзают насквозь, крапива в человеческий рост почти скрывала заборы.

Парень направился к ближайшему дому, почти вплотную примыкающему к сараю погибшего. Неухоженному и темному, но все же дому, пусть щели между бревен давно не мешало законопатить. Рион стукнул кулаком по двери, внутри что-то с грохотом упало.

Открыли ему сразу же, словно ждали этого стука. Маленький лысоватый мужичок со следами постоянных неумеренных возлияний на лице суетливо потер грудь и тонким голосом спросил:

— Чегось?

— Там, — спросил маг, кивнув на развалюху, — твой дружок жил?

— Трашик? Дык да.

— Можешь рассказать о нем?

— Дык вчерась схоронили, — не понял мужичок, чего мы, собственно, от него хотим.

— А он сам нам и не нужен, — сказала я, заслужив очередной злой взгляд Риона.

— Я маг, — четко выговорил мой спутник. — Должен найти и наказать виновного.

Мужичок побледнел, округлил глаза, но ничего не сказал, просто не смог, лишь воздух с сипом вышел из приоткрытых губ.

— Эй, уважаемый… — Я тронула его за плечо, опасаясь, что у нас может стать на одного покойника больше и тогда уж мне от обвинений не отвертеться.

«Уважаемый» по-бабьи взвизгнул и, захлопнув дверь, кинулся в дом. Мы, честно говоря, ничего подобного не ожидали, оттого сначала немного растерялись. Вернее, растерялась я.

— Раз бежит, значит, вина на нем есть, — пробормотала себе под нос, хотя так можно сказать почти про каждого, да и вина разная бывает.

Подскочив к двери, ухватилась за ручку, но беглец успел запереться.

— Айка, отойди, — рявкнул маг.

В его сведенных ладонях замерцала разноцветными искрами огненная сфера и, сорвавшись с пальцев, ударила в преграду.

— И это называется, он ничего не может? — прошептала я. Дверь разлетелась в щепки, а сфера уже пробивала следующую, отделявшую сени от комнаты. — Хорошенькое ничего. Никогда не буду верить магам.

Пройдя дом насквозь, огненная сфера с треском лопнула и исчезла. Внутри жилища царил кавардак, пахло паленым деревом и чем-то кислым. Сломанный табурет валялся посреди большой комнаты, когда-то белая печь походила цветом на серую дорожную пыль.

Незадачливый беглец так громко клацал зубами, что найти его не составляло труда. Мужчина забился в нишу между стеной и печью, там, обхватив себя руками, безуспешно пытался вжаться в бревна, а в идеале — раствориться в них. Рион ухватил его за руку и выволок на середину комнаты, аккурат к сломанному табурету. Я в который раз поразилась силе, таившейся в худых руках парня.

— Ну, — прикрикнул маг. — Ты соседа убил?

— Пощади, чаровник! — завыл пленник.

— Пощажу, конечно, пощажу. Рассказывай. — На пальцах Риона замерцали разноцветные искры, они действовали на мужика сильнее и быстрее любого зелья правды.

— Не по злому умыслу. — Голос мужика дал петуха, слова полились, как вода из дырявой бочки, подгоняя друг дружку, перемежаясь всхлипами и жалобными мольбами. — Мы же с Трашем вместе… ужо почитай зим пять того…

— Пьете? — спросила я.

— Соседствуем, — вроде бы обиделся мужчина. Рион сдвинул брови, и тот торопливо продолжил: — Медовуху его бабка варила знатную, но, когда померла, мы сами взялись… А кому пробовать, как не нам, только он да я толк знали, остальные… — Мужик махнул рукой.

— Дальше, — потребовал парень. — Варили бормотуху вместе, пили тоже. Так было и три дня назад?

Мужчина с готовностью закивал, а потом, подумав, булькнул и уже отрицательно замотал головой.