Маги, ведьмы, чернокнижники

— Что, и никаких стенаний о потере девичьей чести? — Кажется, ему и в самом деле было интересно.

Я вздохнула. Ну не рассказывать же вирийцу, как Крылька-птичница разнесла по всей деревне, будто видела меня обнаженной в лесу на лысой поляне, любящейся с чертями (куда ж без чертей!), и утверждала, что любой, пришедший в полнолуние, в первый час нарождающейся ночи, мог присоединиться к непотребству. Парни ходили. И ни один не спросил, откуда у Крыльки такие знания. Надеюсь, им не было скучно друг с другом.

Не валяли меня по кустам только по одной причине — бабки боялись. Это если трезвые. Пьяным я сама на глаза старалась не попадаться. А когда речку начала «заговаривать», стали опасаться и остальные, те, которые жили аккурат в промежутке между трезвостью и пьянством.

— Не до стенаний. — Я посмотрела в глаза, которые едва угадывались в темноте. — Как тебя наказали и за что? — Лучше спрашивать, потому что, когда мы молчали, тишина словно наполнялась его присутствием. А может, я умом повредилась после всего произошедшего, скоро начну разговаривать с пророками Эола и блаженно пускать пузыри.

— За осевшую в куполе энергию, — ответил Вит. — Маги не смогли понять ее природы. Решили, что я пытался то ли взломать ловушку, то ли убить их. В назидание слили весь мой запас силы.

— Как они поняли, что ты маг? Рион тебя не видел, он говорил…

— Не знаю, что он там говорил, скорее всего, очередную глупость. Он ничего не умеет, вот это уже другой разговор. Я бы тому, кто его обучал… А, — махнул маг рукой, — не мне лезть в ваши дела, да и запас сил у парня… впору плакать. Носителя запрещенной магии можно распознать, если знать, что именно распознавать. — Вит откинулся обратно к стене. — Если ты сейчас бросишься с воплями на дверь, достоверно изобразишь испуг и станешь проситься в другой каземат, любой, лишь бы не с чернокнижником, тебе зачтется.

Я задумалась. Желания брать штурмом дверь не возникло. Вопить? Горло жалко. И, если говорить начистоту, мне никакие зачеты не помогут. Рядом с чернокнижником убийце магов самое место. Не сажать же меня к добропорядочным разбойникам!

— И здесь неплохо. Неизвестно еще, как там будет, а тут… — я огляделась, — солома на полу есть.

— Ну если только солома. А ты не боишься, что я на самом деле тобой воспользуюсь? — Вириец задал вопрос вроде бы несерьезно, но мне показалось, что камера стала еще теснее, еще меньше, и я не могла понять, нравится мне это или нет.

— Предупреждаешь? — Голос почти не дрожал.

— Раздумываю, делать все равно нечего…

— Будь добр, как определишься, скажи. — Я попыталась отодвинуться и тут же прокляла себя за это движение, носком сапога коснулась его бедра и зашипела, словно могла почувствовать что-то сквозь толстую подошву, потом наконец замерла.

— Договорились. — Он хохотнул, но смешок тут же сменился стоном боли. — А пока расскажи, как заполучила такое украшение? — и поднял руку, указывая на что-то над головой. — Отвлеки от крамольных мыслей.

Причин скрывать свою историю больше не было. Мы дошли до Велижа, и теперь от меня мало что зависело. Я прислонилась к холодной стене и начала рассказывать. С чувством, с толком, с расстановкой. Получилось даже пару раз всхлипнуть в особо жалостливых моментах.

— Значит, ты решила отдать силу? — не особо впечатлился историей Вит.

— Вернуть, — поправила я.

— Нет, Айка. Отдать. Ты присвоила ее, изменила, наложила свой отпечаток.

Я вспомнила, что зверь стал частью меня, и мне это нравилось.

«Маги умирают от тоски», — сказал Дамир и улыбнулся. Глаза мага излучали спокойствие и уверенность. И веру. В меня.

— Да, я отдам силу. — Черт, почему от собственных слов стало так тоскливо? — Небось жалеешь, что вовремя не ушел? — быстро спросила Вита, видимо для того, чтобы не тосковать в одиночестве, пусть тоже хлебнет.

— Есть немного, — признался вириец, поднося руку к разбитому рту.

— Немного? Да твою башку не сегодня завтра положат на плаху!

— Не преувеличивай. — В темноте блеснули два вертикальных зрачка. — Не попрут ваши против Вирита. Скорей всего, выкуп затребуют, прибыток в казне куда приятнее безголового трупа и осложнений отношений с княжеством.

— Даже так?

Значит, я не ошиблась, Вит не просто кудесник, все-таки высокородный.

— Так почему ты с нами пошел? — спросила я. — Только не повторяй всю эту чушь про совесть, детей и злых тварей в лесу, не поверю.

— Да? А мне показалось, достоверно вышло. — Он согнул ногу в колене. — Если бы я не знал тебя раньше, подумал бы, что мне в камеру «подсадную» закинули.

— Подсадную?

— Чтобы язык развязать.

— Мне нет дела до твоего языка. — Я посмотрела на заглядывающую в окно луну.

— Было бы жаль… будь это правдой. — Он вздохнул, протянул руки и легонько постучал пальцами по сапогу, отбивая какой-то замысловатый ритм. Я сцепила зубы, чтобы не возразить и не соврать. — Помнишь тот хутор, где погибли мои верховые?

— Да. — Я закрыла глаза и вспомнила мух и лица, по которым они ползали.