Magic Noir

- Дочь, успокойся, - заметил гном, плеснув себе виски. – Папа уже решил, кто кем будет. Должность в сенате я куплю. На счет банкира я пока думаю. Присматриваю ему небольшой, но прибыльный банк.

- Может, пусть у них будет детство? – спросила я, понимая, что дедушка чертовски прав. -  Беззаботное, радостное и счастливое.

- Вон у меня детство. Беззаботное, радостное и счастливое! Привезли его из кабаре! Я тут подумываю купить ему это кабаре с эльфийками. А что? Пить умеет. Эльфок знает. Жаль, я всегда мечтал о сенаторе и финансисте и промышленнике.

Гном посмотрел на мой округлившийся живот.

- Будущий владелец крупной мануфактуры, - заметил гном, поглаживая живот сквозь платье. – Ты меня слышишь? Дед тебе уже завод купил. Любишь машинки? Вот вырастешь и будешь делать большие машинки!

Мы вышли из особняка. И подошли к машине.

- А я хочу, чтобы это был юрист,  - негромко произнесла я, поглаживая живот. – Это маленький адвокат.

- Прокурор, - намекнули мне.

- Я все слышу, - послышался голос с балкона. – Я сказал, что промышленник!

- А если будет девочка?- спросила я, высунувшись из окна.

- Тогда известная актриса гномовуда. Пару оскаров дедушка ей купит. А дальше сама! – заметил гном, давая сигнал охране выпустить нас с территории.

Я ехала и думала. Если бы кто-нибудь сказал мне о том, что однажды я окажусь в мире бьюиков и манто, в мире боа и кабарэ, в мире гангстеров и эльфов, я бы удивилась. И не поверила.

- Кстати, как думаешь, наш любвеобильный друг жив? – послышался голос Макса.- Если честно, то я ревновал тебя к нему!

- Неужели? – спросила я, вспоминая инкуба. – Слушай, как ты думаешь, они счастливы?

- Не знаю… - заметил Макс. – Не берусь судить.

Мы въехали в золотые ворота. Огромный особняк возвышался над красивым садом на зависть соседям.

 - Папа! Мама! – слышались детские голоса, когда мы выходили из машины. – Там такое!!!

- Что? – удивились мы, глядя на бледную няню. Та разводила руками, мол, не могу объяснить.

Нас тянули за руки в сторону входа. Дворецкий оповестил, что мы прибыли. И слуги уже накрывали ужин. Начальник охраны отчитывался о том, что происшествий не было.

- Смотри! – тащили меня по лестнице вверх. – Вот, ма!

Я остановилась перед картиной и замерла.

- Мама, раньше же этого не было? – спросил меня мой будущий финансист.

То, что картина менялась, я заметила давно. Еще пару лет назад они стали отодвигаться от зрителей. На картине появился дом, сад…

- Так, пока ничего не вижу, - заметила я, присматривась.

- Вот, гляди! – финансист тыкал пальцем во что-то на картине. Я присмотрелась к окошку дома.

- Ма-а-акс! – крикнула я, слыша его шаги позади меня. – Ма-а-акс! Глянь! Это то, что я думаю?

- Где? – прищурился прокурор.

Мы смотрели в маленькое окошко, в котором виднелась нарисованная пара. На руках у инкуба был ребенок.

- У него справка есть, что бездетный, - заметила я.

- Кто его знает, - усмехнулся Макс. – Картина маслом. У нас пополнение.

- Ой, а может им цветочки нарисовать? – спросила я, вспоминая, что я ни капельки не художник. – Или наймем отдельно художника?

- Разберемся, - повеселел Макс. Дети висли на нем, спрашивая, сколько преступников он сегодня посадил.

- А сколько мама оправдала вам не интересно? – спросила я, слегка обидевшись.

Вот так, если бы я писала протокол, то он выглядел бы так: «Предположительно в другом мире, предположительно эпохи нуара меня нашло настоящее счастье.  Счастье без «предположительно». С моих слов записано верно. Претензий к составлению книги не имею. Бимбермортилиса Ярпершиповна Риктушлер».

Конец!