Магическая Академия: Последняя из рода Теней (СИ)

— Я рада, что сеньорита «Пойду-Утоплюсь» оттаяла и изволит шутить, но мы не затем сюда пришли. Не заплетаются больше — дарх с ним! Он же говорил, только сутки продержится? Ты шикарно смотришься с распущенными волосами! Может, он это специально устроил?

Ивари принялась разглядывать себя в зеркало. «Она кажется совсем юной!»

Золотистые локоны, вперемешку с совсем светлыми, выгоревшими прядями, были в легком беспорядке разбросаны по плечам. Тонкое муслиновое платье сероголубого цвета, подчеркивало белизну кожи. Синие глаза, в обрамлении темных густых ресниц, поблескивали от недавних слез. В тусклом свете магламп они казались озерами, наполненными ледяной водой.

— И раз уж у нас появился повод похвалиться таким богатством, не дожидаясь праздника Триединой, — весело заявила Фитоль, расплетая сложную прическу, — я буду красоваться с распущенными волосами вместе с тобой!

Ивари с изумлением смотрела на подругу, которая собиралась попрать нормы приличий ради простой забавы. Она так и стояла, открыв рот, пока Маретти вертелась перед зеркалом.

Где-то вдалеке послышался удар колокола. Следующее занятие начнется через семь минут, а им предстоит еще найти аудиторию.

— Ты, похоже, не поняла еще, — глубокомысленно начала Маретти, накручивая на палец непослушную каштановую прядку, — Маги — своеобразный народ, а мы, поступив сюда, отвязались от назойливого внимания нянюшек, компаньонок и гувернанток!

Мысль Фитоль была крамольной, но в чем-то — вполне здравой. Ведь ей действительно частенько претило внимать занудным речам о достойном поведении благородной сеньориты.

«Не делай то, не делай это! Она уже много лет поступает лишь так, как ей говорят. Любое исключение из общепринятых правил приходится выторговывать хитростью и прятать за показной благовоспитанностью.

«Насколько было бы приятнее жить, делая, что душе угодно. Только вот… лишь скучное следование правилам приносит нужный результат: влюбленных мужчин и одобрение их родителей».

— Кто женится на девушке, которая не бережет свое честное имя? Как мог Крайн так меня опозорить? — гневно ответила Ивари, словно Фитоль была виновата в приключившемся. Внутри, точно натянутая струна лопнула, сдерживающая ее чувства.

— Глупенькая, — покачала головой подруга, оправляя декольте, — Как будто мужчинам действительно есть дело до приличий! Или ты думаешь, что они будут докладывать о твоих промахах маменькам? Наша задача сохранять лишь видимость невинности, остальное — сущая нелепица.

— О, неужели ты… — только и смогла ответить Ивари и залилась краской. Все же понятия о приличных вопросах были вбиты воспитателями намертво.

«Конечно, Фитоль несколько лет провела при дворе, она старше, мать ей абсолютно не интересуется, отец проигрался в карты…» Догадки, одна страшнее другой, роились в голове графини:

«А что если принц узнает, что она водилась с женщиной столь порочных нравов! Это же все погубит! Пусть ее лучше отчислят!»

Губы Фитоль скривились в презрительной усмешке, будто она поняла, какие предательские мысли бродят в голове Ивари:

— Не выдумывай, — бросила она, вытаскивая из сумочки припрятанное от Крайна колечко графини, — Я это к тому, что нас теперь никто не заставит слушать глупые нравоучения. Поэтому хотела сюда поступить и намереваюсь остаться! Поразмыслив, я подумала, что погорячилась с ректором. Надеюсь, рвение к учебе, убедит этого сморчка оставить меня здесь.

Ивари вздохнула с облегчением. Иногда, взгляды Фитоль ее порядком пугали, хотя она не могла не признавать наличия в них, пусть несколько извращенной, но логики. Собственно, именно это свело вместе столь по-разному воспитанных девушек.

На одном званом ужине Маретти подошла к Ивари с бокалом вина, щедро разбавленного чем-то более крепким, и принялась пространно рассуждать о том, что весь этот «королевский» двор слишком похож на птичий. Квохчут дамы, словно курицы-наседки, кулдыкают индюки в орденах, стараясь произвести впечатление на молоденьких цыпочек, а во главе — гусак и утка с выводком.

Принц был мало похож на утенка, но это ни сколько не смутило Ивари, которая хихикала над шутливыми аналогиями Фитоль весь вечер.

Обе они не слишком вписывались в местное девичье сообщество: графиня из-за тщеславия и любви окружать себя мужчинами. Фитоль же была слишком остра на язык, чтобы подружится с излишне рафинированными светскими куколками. Но истинные причины ее циничного отношения к окружающим, Ивари никогда не пыталась постичь.

— Идем уже, а то опоздаем, и на нас опять что-нибудь протестируют, — заметила Маретти, пряча в сумочку уменьшившееся зеркальце. Она опять изменила наряд, и кипенно-белое платье, украшенное нежным рисунком цветущей лаванды, потрясающе шло к ее рассыпавшимся темным волосам. В раскосых глазах плескалось веселье. Она потянула Ивари за собой, локтем открывая дверь.

— Ах, да, мы и тебе добавим штришков — немного блеска не повредит. Все же, это твое кольцо, — спохватилась Фитоль и с ее пальцев сорвались серебристые искры, найдя пристанище на легком муслине платья Ивари.