Магическая Экспедиция

— Есть вещи и информация, которой могут обмениваться лишь любовники. Давние, верные, заботящиеся друг о друге любовники. Он не отдал бы это кольцо никому кроме меня, пусть даже на время. Он держал его всегда рядом, под рукой, чтобы в нужный момент отличить друзей от врагов…

Нарски резко развернулась и глядя на меня, добавила:

— Тот, кто подменил перстни, знал об этом. — Усмехнулась и продолжила: — А так же о том, что у Аттинура практически полностью отсутствует сопротивляемость одержимым артефактам. Он беззащитен перед ними примерно так же, как магистр Хорднир.

И я застыла, в ужасе глядя на профессора. Потому что то, что натворил вчера магистр Хорднир не шло ни в какое сравнение с тем, что мог сотворить ректор! У Аттинура и сил, и опыта, да и фантазии гораздо больше!

— Судя по выражению полнейшего ужаса в твоих глазах — ты все поняла, Радович, — констатировала профессор. И жестко добавила: — А судя по тому, что ты вчера приказала дракону Зэрнуру уничтожить мешочки с мишником, ты понимаешь даже больше, чем многим хотелось бы.

Я перестала кормить Голода еще после предыдущей ее фразы, эта же и вовсе заставила сжаться. Заметив мою реакцию, магистр грустно улыбнулась, подошла, присела напротив меня на корточки, и едва слышно произнесла:

— В УМе преимущественное большинство тех, кто прекрасно отдает себе отчет в том, что крылатые разнесут здесь все к двурогому, если хоть с кем-то из присланной драконьей комиссии случится хоть что-то. Но как видишь последние события показали, что существуют и те, кто готов предпринимать усилия, причем немалые, чтобы этот университет превратили в могильник. Но все что я могу сделать, Милада, это защитить наиболее одаренных «птенцов Воронира». Как минимум я рада, что ты оказалась достаточно умной, чтобы по мере сил и возможностей защищать драконов, как максимум надеюсь, что теперь темной ночью в мой дом не ввалится старый немощный человек, в котором я с ужасом опознаю тебя. Береги себя, Радович, и будь начеку, к сожалению большего мы пока сделать не можем.

Магистр улыбнулась мне, швырнула освобождающим заклинанием во Владыку, поднялась и покинула мою комнату, видимо отправившись спать. Голод, деликатно дождавшись ее ухода, молча ткнулся в мою ладонь, намекая, что все еще голоден, а Владыка просто молча посмотрел на меня.

Он смотрел долго, я успела почти весь поднос скормить гррасу, когда дракон, наконец, произнес:

— Собирайся, мы улетаем.

— Что? — хрипло переспросила я.

Почесав подбородок, на котором уже была заметна поступившая серебристо-черная щетина, Гаррат мрачно ответил:

— Хорошего — ничего. Из плохого два момента. Первый, который ты видимо еще не осознала — на тебя охотятся, Нарски недвусмысленно намекнула на это. И второй, — его взгляд полыхнул серебром и Владыка Драконьей долины уверенно произнес, — мы действительно превратим всю Любереж в могильник, если пострадает хотя бы один из драконов.

— Но… — я конечно знала, что могут, но все же, — это несправедливо!

И тут же с жаром продолжила:

— Вы же видите, далеко не все хотят вреда драконам, здесь в УМе едва ли кто знает о происходящем, не говоря о всем королевстве!

Гаррат посмотрел на меня как-то очень странно, вдруг перестав быть тем бесшабашным разгильдяем, коим всегда казался и холодно произнес:

— Милада, если пострадает хотя бы один дракон, мы превратим всю Любереж в могильник, не раздумывая ни секунды.

Он поднялся, прошел к окну, встал, глядя на пейзаж за расписанным инеем окном и добавил:

— Я не Ирэнарн, я не буду сидеть и разбираться кто и в чем виновен, если кто-то бросает вызов моему народу, он должен быть уничтожен. Без вариантов.

Я сидела, опустив бессильно руки и в ужасе глядя в широкую спину Владыки Долины драконов. И к своему стыду, вспоминала все, что древний говорил о нем: «Я говорю, что повезло вам с Черным драконом, вот к примеру братец его не стал бы реверансы отвешивать и самостоятельно за жертвами экспериментов разъезжать, провел бы дознание на месте. Лучший из способов дознания — дыхнул огнем сверху, и летаешь себе, мысли сгорающих заживо людишек слушаешь. Драконий слух — уникальный, способен одновременно улавливать до трех сотен слов и мыслей. Гаррат-Ррат-Эгиатар поступил бы именно так, а вот Ирэнарн не таков».

И вспомнив все это, я тихо спросила:

— О чем вы сейчас думаете?

Гаррат не ответил.

— О том, чтобы спалить весь университет? — догадалась с содроганием.

Обернулся, взглянул на меня с нескрываемым удивлением и лениво поинтересовался:

— Тебе об этом профессор Ивас поведал?

— Нет, — тихо ответила я.

Владыка вновь отвернулся к окну и спокойно сообщил:

— Не беспокойся, ты этого не увидишь.

Легче мне от этого не стало. Причем совершенно!

Что делать, что делать, что делать?! Что же мне делать?

И тут, вновь обернувшийся дракон, удивленно спросил:

— Тебе что, университет жалко?

— А вам нет? — потрясенно переспросила я.

Гаррат задумался, затем пожал могучими плечами и ответил:

— Да не особо как-то.

— Но… но… — я даже не знала, что сказать.

Дракон же продолжил все так же безразлично:

— Скучно у вас. Опять же Васюту на дольки порезать не дали.