Магическая Экспедиция

— Тогда покажи, куда идти, — пытаясь слезть, снова попросила я.

Он дернулся всем телом, не позволяя свалиться в снег, а затем осторожно, почти крадучись, отправился вдоль дороги. И я поняла причину его осторожности, когда от одного из деревьев отделилась пошатывающаяся и неестественно двигающаяся фигура — мертвяк. Он двинулся прямо на нас, но Голод был быстрее. Мягко перескочив умертвие и оставив того позади, грасс вновь пошел шагом, а я с содроганием подумала, что сама едва бы добралась до ребят, потому что мертвяков тут были десятки. И не только мертвяков — несколько раз из темноты слышались тихие порыкивания, и Голод так же негромко отвечал своим сородичам. Много, много, много раз отвечал.

Пугающе много раз.

* * *

Мы двигались так около получаса. В какой-то момент мертвяки закончились и начались только грассы. Время от времени их невидимая пушистая шерсть касалась моих, обнимающих Голода рук. Это было жутко. Просто жутко, потому что псов Воронира тут были даже не сотни, скорее, счет шел на тысячи. И это, насколько я поняла, был второй круг защиты, первым являлись мертвяки.

Еще около пяти минут Голод нес меня, все сбавляя скорость, затем тихо рыкнул что-то и низко склонил голову. Из сумрака вышло нечто. Нечто, что я не видела, но почему-то отчетливо чувствовала взгляд и поняла, что это существо выше Голода раза в два как минимум. Невидимый пес, словно сжалившись надо мной, ударил по ближайшему кусту, и снег, опав с ветвей, обрисовал силуэт действительно громадного грасса — в ощущении его размеров я не ошиблась.

Несколько секунд искусственно созданное чудовище молча смотрело на меня, а затем с явным трудом, тихо пролаяло, пытаясь говорить:

— Мы… не… хотим… убивать.

И я вдруг поняла — действительно не хотят. Вспомнить только поведение Голода, который сделал все, чтобы не убить меня, и даже здесь, в Горлумском лесу, с заготовленным мясом за мной таскается. Потому что грассы не убийцы. Они разумны. У них есть семьи. И судя по тому, как Голод открывал и закрывал двери, то, возможно, и поселения. Они лишь хотят жить своей новой расой, просто жить, как и все мы.

Грасс же, кивнув, словно подтверждая мою догадку, продолжил, все так же с трудом пролаивая каждое слово:

— Драконы… узнали… о нас.

Я замерла.

— Черный дракон! — В лае грасса мне послышалось обвинение.

Испуганно сглотнув, я прошептала:

— Мне жаль…

Вновь кивнув, грасс выговорил:

— Трех… братьев… вернули. Но. Черный дракон… провел… испытания. Он… и… другие сильные… способны… нас… убивать.

Секундное молчание, и пес добавил:

— Особый… вид… пламени. Хозяин… не знал. Сейчас… знает. Но…

Но все равно призвал их. Их всех! Призвал и прикажет атаковать, даже отчетливо зная, что грассов перебьют. И грассы это понимают. Они все поняли!

— Что я могу сделать? — тихо спросила, действительно не зная, чем смогу помочь.

Грасс нервно мотнул головой в сторону с трудом угадывающегося вдали отблеска огня и пролаял:

— Там… дракон… Правящего… рода. Угроза… смерти… активирует… призыв… родственников… по крови. Мне… нужно… время… запереть… детей.

И мне стало нехорошо. Очень нехорошо. Потому что я только сейчас поняла, что значит «здесь все грассы». Действительно ВСЕ! Воронир призвал всех! Мне остается только догадываться о причинах, но боюсь, главная в том, что он принял к сведению информацию об уязвимости своих созданий и решил, не церемонясь, уничтожить всех и разом. Включая детей. Единственное, чего я не понимала, — как можно остановить грассов, которым хозяин отдал приказ.

— Роем… яму, — словно догадавшись, о чем я подумала, пролаял пес.

И, видимо, такую, из которой малышам будет не выбраться, когда прозвучит приказ хозяина.

— Сколько времени вам еще нужно? — сдавленно спросила я.

— Сколько… сможешь, — ответил он.

Просто кивнула. Ни обещать, ни говорить ничего не стала, грасс и не требовал, он все понимал.

Я тронула Голода, и тот, рывком отскочив в сторону, понес меня туда, где горел костер, слышались голоса, смех и… грозный драконий рык, сбивший снег, кажется, со всех деревьев разом, поэтому некоторое время грасс шел осторожно, попав в центр снегопада, но затем вновь ускорился.

Он остановился на самом краю огромной, удивительно круглой, а значит, искусственно созданной поляны. Там действительно горел костер. Вокруг него на замысловатых мастерски вырезанных деревянных скамьях вольготно устроились маги… магистры. Все были в черно-синих, переливающихся в свете огня мантиях. Большинства из них я не знала, но в самом центре, единственный на своей скамье, восседал тот, кто однажды зимней ночью склонился надо мной, рыдающей и дрожащей, и мягко спросил: «Чего же ты плачешь, малышка?» Магистр Воронир. Я узнала его мгновенно. Я узнала бы его даже с большего расстояния. Этот нос с горбинкой, глубоко посаженные темные глаза, черные, до широких плеч волосы и особую, присущую только ему ауру властности и контроля, которую я когда-то по глупости принимала за участие и заботу.