Магическая невеста

Надо отдать должное – магоэлемент, без сомнения, был главным и самым выдающимся артефактом из всех, что находились в лаборатории. Он удерживался в воздухе исключительно за счет умело настроенного энергетического поля и, несмотря на хаотичную, на первый взгляд, огранку и систему внутренних токов, представлял собой настоящее произведение магического искусства. Нити тянулись вверх и вниз, переплетались с флейтитовыми жилами и заполнявшими комнату магоэлементами, теряясь глубоко в недрах породы. Некоторые участки поля сливались в плотные золотые сгустки-коконы, другие казались полупрозрачными, позволяя разглядеть артефакт и противоположную стену комнаты.

И ни одной шестеренки, ни одного вала, ни одной цепи или пружины вокруг. Как будто кристалл питал сам себя. Или…

Было в этой конструкции что-то знакомое, что-то, что я видела совсем недавно, но успела забыть за всеми ужасами последних часов.

– Что оно, Линн? – буркнула я. Кристалл восхищал – но одновременно от чудовищного порождения фантазии древнего мастера хотелось сбежать как можно дальше и как можно скорее. – Самый большой и самый бесполезный в мире осветитель, излучающий энергию внутри горы уже триста с лишним лет? А менее массивного куска флейтита у Дер-Эйка в запасе не нашлось?

Авелинн моего скепсиса не разделяла.

– Ну ты чего, Ри! Неужели не видишь, что перед тобой? Это же настоящий вечный двигатель!

«В связи с этим у меня есть небезосновательное предположение, что обмен можно сделать двусторонним, – всплыли наконец в голове слова профессора Корда, сказанные мне, когда я осматривала созданную им сеть стабилизаторов. – И даже с незначительным выбросом дополнительной энергии. Как понимаете, это означает…»

Вечный двигатель.

Бездна…

Любой человек, обладающий хотя бы минимальными знаниями о магии, знал: она конечна. Невозможно восстановить погасший магоэлемент или выгрести из печи магорудный пепел, чтобы вновь использовать его для растопки портал-поезда. Потому-то люди и научились создавать сложные механизмы вроде автоматонов и магодвигателей с простыми кристаллами вместо того, чтобы устраивать соревнования между огранными мастерскими в том, кто выдумает самое хитрое уникальное плетение. И использовать в портальном тоннеле тысячи одинаковых легко заменяемых кристаллов было рациональнее и эффективнее, нежели перерыть полгоры в поисках цельного куска флейтита, который мог питать сеть переходов десятилетиями.

Но в эпоху Дер-Эйка в науке главенствовали иные принципы, и изобретение мифического вечного двигателя прекрасно в них вписывалось. Вот и профессор Корд, похоже, поверил в отвергнутую много лет назад теорию. Поверил – и долгие годы мечтал заполучить уникальный артефакт, чтобы с его помощью вписать свое имя в историю магии и совершить еще одну техномагическую революцию.

Я посмотрела на огромный кристалл, зависший в центре энергетического поля, чувствуя, как от ужаса покрывается мурашками кожа. Потому что…

…потому что, если Авелинн права, мы в огромной опасности. А если не права, но упрямо убеждена, что права – тоже.

Последнее, во что я готова была поверить – что Дер-Эйк не предусмотрел мало-мальски эффективную защиту против тех, кто захочет вот так запросто заполучить его бесценный артефакт. Я сомневалась, что никто – как минимум, из экспедиции эйра Фонтена – не пытался. Но вот он, кристалл, целый и невредимый, тогда как все, кто когда-либо оказывался в тайной лаборатории…

Пропали.

Погибли.

Или, как Лейла и выживший двадцать лет назад студент, сошли с ума.

Я не хотела разделить их судьбу.

– Надо уходить.

Линн недовольно нахмурилась, явно ожидая от меня иной реакции на наше ошеломительное открытие.

– Как можно, Ри? – она всплеснула руками, не отводя взгляда от пульсирующего магоэлемента. – Наш долг – показать это открытие миру! Передать Дону, чтобы он смог изучить кристалл, воспроизвести его схему, распространить по всему архипелагу. Неужели ты не понимаешь, сколько пользы это принесет? Оставлять вечный двигатель здесь – настоящее преступление!

– И тем не менее, Дер-Эйк сделал свой выбор.

– Мы не можем знать, чего на самом деле хотел Дер-Эйк, – возразила подруга. – Он мог бы просто уничтожить кристалл, если бы не хотел, чтобы кто-нибудь в будущем нашел это место. Может, тогда мир был не готов. А сейчас…

Кристалл отреагировал на прикосновение Линн, словно живой: комнату озарила золотая вспышка, и проход, через который мы попали в лабораторию, затянуло непроницаемой энергетической стеной. По полу прокатилась едва ощутимая волна вибрации.

Дер-Эйк ревностно охранял свои секреты от посторонних даже через триста лет. И это мне решительно не понравилось.

Бездна морская… или правильнее сказать земная? А в том, что мы с Авелинн оказались на дне самой что ни на есть самой глубокой бездны, я даже не сомневалась.

Раздалось легкое механическое гудение – Линн активировала защитное поле браслета. Рука в золотистой перчатке коснулась энергетических нитей. Развела их, скользнула глубже.

Гул под ногами усилился. Я почувствовала, как заскакали по полу мелкие камушки.

– Линн…