Магическая сделка

— Мне не нравятся обстоятельства, — совершенно искренне выдохнула я.

Главнокомандующий усмехнулся и уточнил:

— А поцелуи?

— Утром рано вставать! — нервно напомнила ему.

— Это не ответ на поставленный вопрос, — заметил Ирэнарн.

И, судя по его взгляду, он собирался добиваться этого самого ответа. Тяжело вздохнув, я припомнила весь свой небольшой опыт в данном вопросе и сообщила:

— Нет. Не нравятся.

Поразмыслив еще немного, добавила:

— Но весь мой опыт ограничивается только вами.

Несколько мгновений дракон внимательно смотрел на меня, затем произнес:

— Пожалуй, не касайся данная ситуация меня, я бы счел ее крайне забавной.

— Почему? — спросила, осторожно отодвигаясь подальше, насколько позволял застрявший под драконом халат.

Позволил он немногое. Ирэнарн, проследивший за моим движением и насмешливо глянувший на предельно натянувшуюся ткань халата, вновь перевел взгляд на меня и, улыбнувшись, произнес:

— Потому что один сгорающий от страсти дракон, отчаянно пытающийся зажечь хотя бы искорку ответных желаний в одной испуганной человеческой девушке, только что услышал, что причина, возможно, заключается именно в том, что весь опыт данной девушки, ограничивается только одним этим драконом. Ты знаешь, это неплохой способ продемонстрировать мужчине, насколько сильно он не нравится.

Не поняла, если честно.

Ирэнарн усмехнулся, провел костяшками пальцев по моей щеке и с улыбкой прошептал:

— Однажды, моя маленькая, нежная, сладкая наири, я расскажу тебе о том, как один могучий дракон, увидел девушку, которая пыталась покончить с собой наиболее извращенным способом, который только можно было себе представить, и спас ее.

— Я не пыталась покончить с собой! — выдохнула возмущенно.

Но мне просто закрыли рот, банально подождали, пока успокоюсь, однако, едва он убрал руку, еще более раздраженно сообщила:

— И я не наири.

— Наири, — уверенно произнес Ирэнарн, вновь нависая надо мной. — Маленькое, гордое, сопротивляющееся до последнего сердце дракона. Ты наири, Милада, моя наири, мое сердце, мое безумие, моя слабость, моя нежность, мое утешение, моя бездна отчаяния и мой полет в сиянии звезд. Ты настолько моя, что это сводит с ума и в то же время заставляет сохранять разум в кристально ясном состоянии. Но знаешь, — он вновь прикоснулся к моим губам, — мне безумно интересно, как ты будешь расплачиваться со мной за спасение своего мира.

И поцелуя не случилось. Ирэнарн просто нависал надо мной, с трудом сдерживая коварную улыбку.

— В каком смысле — расплачиваться? — сдавленным шепотом переспросила я.

— В прямом. Выполняя условия нашей сделки, моя наири. Когда тебе придется раздеться для меня, не прикрывая свое нежное тело больше никакими тряпками, когда тебе придется обнять меня, прижаться всей обнаженной собой и поцеловать по-настоящему, а не стискивая губы с видом: «Лучше бы меня убил Воронир».

Глядя на дракона широко распахнутыми глазами, переспросила:

— Мне придется что?..

В глазах Черного дракона полыхнуло серебром от удовольствия, которое он не скрывал, и, вновь склонившись к самым моим губам, Ирэнарн выдохнул:

— Раздеваться, медленно, чувственно, красиво, до тех пор, пока твое тело не останется полностью обнаженным… Затем распустить волосы, отбросить их за спину, чтобы они не закрывали мне вид, и медленно, плавно подойти ко мне… если к этому моменту я не подойду сам. Видишь ли, я уже не слишком уверен в своей сдержанности.

А затем, пока я лежала, замерев в ужасе от перспективы, Ирэнарн устроился на постели, попутно высвободив меня из халата, прижал к себе, как любимую игрушку, и, целуя мои волосы, с насмешкой произнес:

— Никогда не думал, что травки жрецов Древуна такая замечательная штука. В результате у меня есть одна плешивая драконица, возглавляющая союзное государство, и один щербатый брат, оставшийся без переднего зуба. И я бы выжег всю эту ежин-траву к проклятым спящим, если бы не ты в моих объятиях и отсутствие необходимости возвращать тебя роду Кириито.

— А… — я нервно облизнула губы, — а вы собирались?

— Не случись плешиво-щербатая история, я был бы вынужден, — сухо ответил Ирэнарн.

И, прижав меня к себе крепче, тихо добавил:

— Я готов подыхать от тоски и желания обнять тебя, готов раз за разом отстраивать разрушенную Крепость и даже Аркалон, но я не готов смотреть, как тебя убьет мой ребенок.

И дракон, укрыв меня одеялом, задышал иначе, спокойнее и глубже, успокаиваясь и, кажется, засыпая. Мне бы тоже следовало, наверное, но был один момент, который никак не давал мне покоя, и я, помучившись сомнениями, все же спросила:

— То есть эта татуировка конкретно означает, что я могу забеременеть?

— Нет, — притаскивая еще ближе и зарываясь лицом в мои волосы, сонно ответил дракон, — она конкретно означает, что ты моя жена и наш брак благословлен практически всем Советом древних. Возможность забеременеть идет уже просто как сопутствующий дар.

И я замерла, кажется, забыв, как дышать вообще.

В следующую секунду дышать перестал Ирэнарн.

Ситуация медленно, но верно обретала все более пугающие очертания…