Магическая Трилогия: Спящая Красавица

Виктор узнал это из рассказа одного из предшественников альбиноса. В отличие от Гадателя, Учитель владел гипнозом по-настоящему, а не просто блефовал, так что его стараниями любой нерадивый брат, пытавшийся его убить, оказывался весьма словоохотлив. Потом Учитель отпускал их на все четыре стороны. Он никогда не убивал и не пытался перевоспитывать Чистильщиков. Не в его стиле было пачкать руки или репутацию. Тем не менее, Чистильщики знали его и боялись, ведь их кодекс также гласил, что попасть в плен для брата равносильно смерти. Даже освободившись, он изгоняется из общества. Но что они могли, кроме как убивать? К тому же, воспитанные в строгости, они едва ли могли простить себя за разглашение кодекса и других тайн братства.

Учитель давал им выбор — начать новую жизнь, стараясь замолить свои грехи и забыть собственное предательство, или умереть. Мало кто из Чистильщиков выбирал первый вариант, но едва ли кто-то мог винить в этом Грега.

По сути, Виктор и правда не рассчитывал на такой вариант. Когда альбинос упал за ним следом, он только и успел подумать, что нужно схватить его за руку посильнее. О кодексе он вспомнил немного позже. Но если задуматься, то именно это и спасло ему жизнь.

Альбинос не был доволен поворотом событий, но отлично понимал, что бессилен что-либо сделать. Он мог только сверлить Виктора взглядом, мысленно убивая его снова и снова.

Глава 8 Блеф

Виктор пил кофе.

После того, как они отдышались, он едва ли не за шиворот потащил незадачливого Чистильщика с собой. Тот в какой-то момент все-таки вырвался и немного отстал, но следовал за Гадателем шаг в шаг. Он молчал всю дорогу до отеля и Виктор думал, что тот просто пытается придумать себе оправдание нарушить хотя бы один пункт кодекса. В ресторане Чистильщик тоже сохранял молчание, заговорив лишь тогда, когда заказывал себе что-нибудь покрепче.

— Итак. Что же привело тебя, — наконец прервал молчание Виктор и прикусил губу, подбирая слова, — на родину графа Дракулы? Будешь охотиться на вампиров?

— Я подумаю. После того, как убью тебя, — отозвался альбинос.

— Долго ждать придется, — Виктор пожал плечами и сделал несколько глотков кофе. Ему хотелось добавить сахара, но, казалось, здесь отвергалась сама идея сладкого кофе. Виктор знал по себе, что кофе без сахара его не взбодрит, но почему-то надеялся, что этот кофе будет особенным.

— Я могу тебя прямо сейчас убить, — тихо отчеканил парень, но Виктор только поджал губы и покачал головой:

— Не можешь. Я тебе сейчас по пунктам перечислю почему, — он склонился чуть ближе к Чистильщику и принялся перечислять: — Во-первых, ты не можешь позволить мне умереть, пока не спасешь мне жизнь. Так гласит ваш кодекс. Ты бы наплевал на кодекс, ведь никто не узнает правды, но… Рано или поздно ты сознаешься. И тогда… — Гадатель наигранно изобразил печальный вздох и продолжил: — Во-вторых, ты сейчас очень смущен, потому что убить меня — твое задание, и ты должен его выполнить. По-хорошему ты тогда должен просто дать мне умереть при первой попавшейся возможности, но тогда ты снова нарушишь кодекс. Ты можешь убить меня сразу после спасения, но кто знает… а сколько тебе придется ждать? И в-третьих… Ты особенно смущен потому, что боишься, что убить меня пришлют кого-то еще, и ты будешь вынужден меня защищать. И тогда ты нарушишь уже не один пункт кодекса.

Альбинос, казалось, стал ещё белее, но даже не вздрогнул. Виктор кивнул и откинулся обратно на свой стул, вновь берясь за чашку кофе.

— Ты думаешь сейчас, что нужно наплевать на кодекс и убить меня. Прямо здесь. Прямо сейчас. Никто не узнает, что я спас тебе жизнь. Но ты не сделаешь этого.

— Что, потому что ты снова смотришь мне в глаза?

— Это был блеф. Ты сам себя в этом убедил. Умница, — он снова пригубил кофе. Все-таки он был каким-то слишком невкусным. Горьким, быть может, или просто приготовленным без старания. — Ты не убьешь меня, потому что тебя потом сгрызет твоя совесть. Ты всю жизнь будешь вспоминать, что нарушил кодекс. И в конце концов ты рехнешься.

Это была далеко не первая встреча Виктора с Чистильщиком. Он знал, как их воспитывают, как они думают. Эти люди могли выглядеть по-разному, но на самом деле были похожи один на другого, потому что мыслили они совершенно идентично. На его памяти ещё ни один из них не отличился оригинальностью.

— А вдруг ты ошибаешься? — альбинос склонил голову набок, словно хищная птица, наблюдающая за мышью. Виктору стало неуютно, он снова сделал несколько глотков кофе, судорожно пытаясь отогнать холодное чувство страха.

— Тогда ты можешь попробовать.

Альбинос закрыл глаза и отвернулся:

— Почему ты так уверен в том, что знаешь Братство как свои пять пальцев?

— Свои пять пальцев я знаю хуже, — Виктор допил свой кофе и поднялся. — Ты можешь убить меня, можешь соблюсти ваш кодекс. Выбор только за тобой.