Магическая вспышка

Так у западных ворот, Рамзал медленно взмахнул палочкой над Энданом и, прижав её к голове своего скакуна, помчался по городу, чуть не давя прохожих. А Эндан всё тем же размеренным шагом, понимая, что где-то он уже слышал подобный разговор, приближался к выходу из города.

– То есть на самом деле в тюрьме сидит специальный актёр, а не Айден? – спросил Пэйбл.

Айна, которая хоть и сказала брату, что она не останется в поместье, решила, что спешить ей некуда, и она может сама оценить всех тех, с кем Эндан путешествовал последние недели. Поэтому она, проводив брата взглядом, села на диван в гостиной и втянулась в общие разговоры. Так, например, обсуждая сегодняшний день, Атикин вспомнил, как в коридоре услышал доклад Кайдака о поимке Айдена.

– Даже не представляю насколько зол сейчас этот тюремщик, – говорил Атикин. – Я пока сидел в темнице дворца несколько раз слышал его голос, и он итак никогда не отличался добротой. Его голос всегда был грубым и злым, но не уставшим как у господина Чендэгидо в Лориэле. Да и стражники, когда обсуждали его, никогда не отзывались о нём хорошо, говорили, что он вспылчив, кричит часто.

– Тогда не повезло актёру, этот парень его явно растерзает, – проговорил Люк, усевшийся за стол писать очередное письмо к родителям, что он хотел попросить Тошта или Айну отнести отправить на Махету. – Он же сейчас сознается во всём и его просто убьют на месте.

– Этот не сознается, – сказала Айна. – Он профессионал. Да и денег заплатили хорошие. Так что он продолжит уверять всех, что он Айден, и Гуреон, зная внешность Айдена, просто спишет актёра как психа, а там уж я его подхвачу.

– Что ж, тогда только Кайдаку не повезёт.

Тем временем Фалкон, что не хотел вступать в конфликт с Айной из-за разницы в мировоззрении, возился с волшебной картой, пытаясь высчитать самый короткий путь до храма Дьябло. Несмотря на слова Эндана о напрасной трате времени и серьёзном риске, Фалкон не оставлял эту идею в покое.

– Если мы сможем отправиться за ножом и раздобыть его, пока Эндан проведывает Ванамиса, то он ни слова в нашу сторону не скажет, ведь ничем плохим это не обернётся, а даже наоборот, – говорил Фалкон Бену и Ква. – У нас так будет весь список артефактов, и Айдену точно ничего не достанется.

– Но ведь ты сам прекрасно знаешь, что эти артефакты – лишь атрибуты, без них обряд тоже может пройти абсолютно спокойно, – отвечала Фиона, что продолжала уныло сидеть у окна, поглаживая Налли.

– Если бы это было так, мы бы наверняка прочли бы об этом в газетах. Или бы магистр Илдур на самом деле бы подписал указ о нашем заключении под стражу и не отправился бы на какой-то свой отдых. Нет, если бы он мог, мы бы об этом знали.

Всё это Фалкон говорил как лихорадочно: руки его дрожали, глаза метались по карте, лишь изредка поднимаясь на Ква, а речь постоянно запиналась. Однако следующую свою фразу он произнёс с той уверенностью и твёрдостью, с какой говорил, убеждая всех в предательстве Энейна. Притом он впервые за момент разговора посмотрел Фионе прямо в глаза.

– Да и подумай сама, Фиона, разве Эндан оставит без внимания такую победу? Если мы сможем обвести вокруг пальца Убийцу, разве мы не сможем доказать всем, что он не непобедим?

Фиона не выдержала силы этой фразы и потому, стараясь ни на кого не смотреть, вышла быстро из комнаты, в то время как Фалкон опять уткнулся в карту, как будто ничего не произошло. Люк же, что только окончил работать над письмом, посмотрел на громко хлопнувшую дверь и спросил:

– Что это с ней?

– Почему вы парни такие глупые? – громко задала этот риторический вопрос Айна и вышла вслед за Фионой.

Туда же попятам помчалась Ква. Люк же всё также непонимающе посмотрел на переглядывающихся товарищей.

– Да за что на этот раз оскорбили?

Фалкон просто махнул рукой, мол: «не обращай внимания, это такая ерунда, что лучше просто не замечать».

Тем временем Фиона уселась на кровати в одной из спален особняка, и по её щекам ручьями полились слёзы. Ей не было сильно больно, да и слова Фалкона её толком никак не задели, просто она устала держать всё это в себе. Ей так и не удалось прийти в себя после случая на ужине у герцогини, а истории с Люком подействовали как катализатор для её подавленного настроения. Ещё та ловушка, в которую они попали как ей казалось по её вине, ведь это она поддержала Энейна, когда тот предложил пройти через пещеры. А значит и во всём остальном, что было позже тоже она виновата. Она виновата в том, что Эндана тревожит мысль о смерти младшего брата. Она виновата в том, что потом её наставник оказался в плену у монахов, и ведь возможно, именно для его похищения, монахи спровоцировали орков на нападение на Фантси-Комхлабу, из-за чего множество гномов лишилась домов, а часть и жизней. И все эти мысли резко обрушивались на Фиону, а она всё старалась перенести все тяготы переживаний на одну конкретную неудачу с Энданам.

Айна нашла её достаточно быстро и усевшись рядом стала её внимательно слушать.