Магические числа

— То, что ты утверждаешь, свидетельствует об этом, — заметил Таап. — И как только тангитаны не догадались?

— Они и научили меня числам, — с улыбкой ответил Кагот. — Вскорости, наверное, начну различать следы человеческой речи на бумаге.

Все вы тут посходили с ума! — воскликнул Таап. — Там, в нищем становище на берегу, учатся, здесь тоже, в Уэлене собирают детишек и гонят в большой деревянный дом на учение! Нет, все помутились разумом!

— Это ёщё неизвестно, у кого муть в разуме, — спокойно ответил Кагот и раскрыл лежащую рядом с ним тетрадь. — Вот гляди!

Таап настороженно склонился над тетрадью.

— Что это?

— Это числа! — с гордостью ответил Кагот. — Мои числа! Это я их написал. И пишу каждый день, каждое свободное мгновение.

— Но зачем тебе все это?

— Я думаю найти предел, последнее число, — ответил Кагот. — И тогда, я думаю, все станет ясно. Все станет на свои места, просветлеет.

— Это выше моего понимания, — прошептал Таап, еще раз взглянув на числа.

— Я тоже поначалу не понимал, — сказал Кагот. — Но теперь, когда я пишу, я чувствую, как что-то большое растёт у меня в груди. Иногда кажется, что вот-вот моя грудь разорвется.

— Послушай, Кагот! — Голос Таапа зазвенел от волнения. — Эти в тебя вселился злой и беспокойный дух белого человека. Вспомни, ты раньше был совсем не таким!

Кагот улыбнулся в ответ.

— Нет, я всегда был таким. Только вы этого не видели, не замечали. Правда, я и сам не подозревал многого в себе…

Пробили большие корабельные часы, и от их звона Таап и Нутэн вздрогнули.

— Пейте чай, — еще раз сказал Кагот. — И сахар, и чай, и эти булочки — это мною заработанное. Не стесняйтесь.

Таап допил почти остывший чай и попросил налить вторую кружку. Его примеру последовал Нутэн.

— Значит, ты не боишься моего уйвэла? — задумчиво проговорил Таап.

— Не боюсь, — ответил Кагот.

— У тебя здесь есть какая-то защита? Оружие?

– Вот она, моя защита! — Кагот показал на тетрадь.

— Разве в них есть сила? — удивился Таап.

— В них такая сила, — медленно, значительно произнес Кагот — в них такое могущество, какое тебе и не снилось!

Таап с опаской поглядел на тетрадь и отодвинулся от нее.

В кают-компании воцарилась тишина. Слышно было лишь, как тикали большие корабельные часы да изредка с верхней палубы доносился скрип шагов вахтенного.

— Послушай, Кагот, — снова заговорил Таап. — Раз ты окончательно решил порвать с прежней жизнью, пожалей хоть дочь!

— Нет, не могу отдать и дочь свою, — мотнул головой Кагот. — В молодые годы я верил во многое, что оказалось ложным. Не хочу, чтобы это было судьбой моей дочери. Вот ты говорил об уйвэле. Вы же помните, что вначале я верил во все это, но когда надо было защитить жизнь моей любимой женщины, боги отвернулись от меня, не вняли моей мольбе…

— Айнана принадлежит не только тебе, но и всему нашему роду, — напомнил Таап. — Она должна вернуться, вырасти и продолжить наш род.

— Она никогда не вернется к вам, — твердо ответил Кагот. — Это моя дочь, единственная живая связь с ушедшей навсегда Вааль.

— Ты идешь против наших исконных законов, — медленно проговорил Таап, — против установлений, на которых держится жизнь.

— Жизнь держится на другом, — возразил Кагот.

— Если ты знаешь, то скажи на чем, — с вызовом произнес. Таап. — Мы тебя слушаем.

— Я еще не знаю конечную истину, — помедлил с ответом Кагот. — Я еще не нашел… Но чую — она в числах.

— Как же ты собираешься жить дальше, если ты и от нас ушел, и к другой жизни не пришел? Так и будешь бродить, как заблудившийся в тумане путник?

— Нет, я не заблудившийся, — покачал головой Кагот. — У меня впереди светит огонек, и я к нему иду.

— И долго собираешься идти? — теряя терпение, сердито спросил Таап.

— Не знаю, — ответил Кагот. — Это такое дело: истина может открыться сегодня или завтра, а может быть, на это уйдет вся моя жизнь.

— Так и умрешь, не постигнув истины…

— Кто-нибудь продолжит мое дело, — с надеждой в голосе произнес Кагот. — Может быть, Айнана…

— Не впутывай девочку в свое сумасшествие — воскликнул Таап.

— Если вы пришли меня уговорить, то это напрасный труд, зря только теряете время и силы, — спокойно ответил Кагот и снова улыбнулся. — И Айнану я ни за что вам не отдам! Умру, но не, отдам!

Таап встал, гневно отодвинув от себя кружку с чаем. Следом за ним поднялся Нутэн.

Прежде чем захлопнуть за собой дверь, Таап обернулся и зловеще прошептал:

— Ну уж ее-то, девочку, никакие числа не защитят от моего уйвэла!

Кагот прислушивался к их шагам, удаляющимся от кают-компайии к трапу. Взглянув в иллюминатор, он увидел, как родичи спустились на лед и направились к берегу, к чернеющим там трем ярангам. Становище в хорошую погоду отлично просматривалось из широкого углового иллюминатора.