Магические игры или тайфун по имени Нацу (СИ)

Он медленно закружил ее по комнате, слегка неуклюже, чего она даже не замечала. Он, то кружил ее вокруг себя, то игриво отпускал ее на расстояние, тут же притягивая к себе, позволяя ей падать в его раскрытые объятия. Оба весело смеялись, делая наигранно вычурные движения. Карие глаза Люси светились от счастья, когда она чувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Хоть танец и был скорее забавой, но у нее еще никогда не было танца лучше и чувственнее этого. Порой она замечала в его растрепанных волосах всполохи пламени, которые выдавали его чувства с головой. Между ними летали неосязаемые искры, накаляясь с каждым прикосновением.

Возьми мое пламя и сжалься.

Кровавый бутон моих сил.

Я умер, но ты не печалься,

Я все тебе простил.

Так жги мое сердце

Вальсом в темноте.

Я отблеском света

Прикоснусь к тебе.

Голос певца начал отдаляться, течение уносило его лодку все дальше, пока его голос вовсе не стих. А розововолосый парень все еще не прекращал обнимать светящуюся от счастья девушку, которая снова принадлежала только ему.

========== Глава 23. Сгорая ==========

После злополучных, и в то же время, судьбоносных Магических игр, которые помогли Нацу и Люси разобраться в своих чувствах, прошел год. Сильно ли изменилась гильдия за это время? Скорее нет, это, по-прежнему, был старый добрый Хвост феи, одна большая семья.

Сразу же после примирения Нацу и Люси, вся остальная гильдия вздохнула с облегчением. Об этом никто не заговаривал вслух, но все, каждый член гильдии, чувствовал это напряжение, эту черную тучу, повисшую над двумя их друзьями, а вместе с ними и над всей гильдией. Когда Люси перестала улыбаться, гильдия, словно, лишилась своего доброго сердца. Когда Нацу перестал быть центром всеобщего внимания, гильдия лишилась своей широкой души.

Когда, в один прекрасный день, они вошли в стены гильдии рука об руку, само здание очнулось от долгой спячки. Не сговариваясь, ребята закатили огромную пирушку, с которой Нацу и Люси, под шумок, быстренько слиняли.

Вдохновленный и, в то же время, оскорбленный тем, что его вечный соперник оказался первым, Грей, в этот же вечер, позволил себе украсть у Джубии поцелуй. Правда потом ему пришлось приводить в чувство лужу, которой она растеклась по холодному полу гильдии.

Гезил же, долго не церемонясь, вырвал книгу у Леви из рук, за что тут же получил ее маленькими кулачками по своей железной груди. Ну, что ж, возможно в следующий раз, у него получится лучше выразить свои чувства.

Первое время Нацу пытался запретить Люси ходить с ним на опасные задания, все еще помня ужасные видения, насланные на него Дредом. Но Люси сразу же отправила его в нокаут своим фирменным пендалем, возмутившись таким отношением к ней. Поэтому, этот вопрос Нацу больше не поднимал, в очередной раз восхитившись своей девушкой. К счастью, она стала более отходчивой по отношению к нему, и уже на следующий день она его простила. Вместе со всей своей командой, они отправлялись на все новые задания. Благодаря метке, Нацу стало гораздо проще уследить за Люси. Ее запах сразу же менялся, если ей грозила опасность. Так, не отрываясь от драки, Нацу лишь по запаху мог узнать, когда ей могла понадобиться его помощь. А, однажды, он и вовсе успокоился, когда в особо опасный момент, когда Люси не успевала вынуть очередной ключ, метка на ее шее загорелась, обволакивая огнем тело девушки и отбрасывая от нее всех врагов.

Что же касается их взаимоотношений, они, по-прежнему, были самыми лучшими друзьями друг другу. А их любовь лишь добавила им, и без того крепким узам, новых ярких красок. Все между ними было гармонично, словно, наконец, все встало на свои места, подарив обоим какой-то теплый покой. А мелкие ссоры, которые неизменно возникали между ними, были только кстати. Они помогали парочке помнить, что это все происходит на самом деле, отрезвляя их от такой сильной любви, помогая окончательно не потерять от нее голову.

Помня старый урок, Нацу старался особо не приставать к Люси, когда они находились не наедине. Хотя и давалось ему нелегко, и спустя месяц, и три, и десять месяцев, он все еще невыносимо нуждался в ней, в ее ласке, в ее губах. Лишь иногда, когда уже не оставалось сил терпеть, он невзначай брал ее за руку, крепко сжимая ее тонкие пальцы, на что она отвечала ему ласковой улыбкой. Она улыбалась ему какой-то особенной улыбкой, которой улыбалась так лишь ему одному.

Он очень редко баловал ее подарками, но, казалось, ей это было и не нужно. Гораздо больше она ценила в нем то, что он больше никогда ничего не скрывал от нее. Да он и не мог, это было не в его природе.

В благодарность за все, что она для него сделала, ему очень хотелось сделать для нее что-то, что сделало бы ее очень счастливой. Но он не знал что, ведь он не очень хорошо разбирался в тонкостях девичьей души. Долго думая, кто мог бы ему помочь, он решил обратиться к Эрзе. Ведь, не смотря на ее внешнюю твердость, она должна была понять его как никто другой, она знала его с самого детства.