— Лоренс, как ты думаешь, нам удастся когда-нибудь прищемить их? Мы не знаем даже того, как на самом деле умер Гейси!
— Прищемим, я тебе это обещаю. Мы сделаем это.
— А ты знаешь, Майя убеждена, что она и есть тот самый Вестник.
— Брось, Мег. Откровенно говоря, мне это кажется совершенно невероятным. Так что будь спокойна.
— Я стараюсь, Лоренс… Но как только подумаю, что секта может сделать с Вестником… Ты же знаешь, майя были большими доками по части принесения человеческих жертв… — Меган передернулась от холодного озноба. — Нет, это, конечно, не она. Все, закрыли тему.
— Правильно, Мег. Вернемся к нашему делу. Я тут решил на всякий случай взять под контроль нескольких людей, которые могли бы иметь к нему отношение. И знаешь, что интересно?
— Гаррет, не тяни.
— В последние десять дней с одного адреса пришла добрая сотня запросов по двум связанным между собой темам: Магический Квадрат и проект «Судный день». И догадайся…
— Кто это был? Кто это был, Лоренс?
— Дебора Грейв.
— Дьявол! Майя НИКОГДА БОЛЬШЕ не увидится с этим гребаным парнем! Я клянусь.
ГЛАВА 84
Трент лежал ничком, не раздеваясь, на сбившейся постели. Глаза его были закрыты, дыхание тяжелое. И дело было не в пачке сигарет, которую он выкурил за последние три часа. Вся ночь прошла без сна. Он был в ярости. И в отчаянии. Он чувствовал себя загнанным в западню.
Он дожидался момента поговорить с той, кто загнал его в западню.
Скрипнула несмазанными петлями входная дверь.
Он с трудом встал. Ударом ноги открыл дверь комнаты и спустился в кухню. Дебора Грейв стояла посреди кухни в своем вульгарном костюме канареечного цвета, со своими крашенными под блондинку волосами и с чересчур подведенными глазами. Господи, как он ее ненавидел!
— Трент, золотце, ты дома…
Быстрым движением женщина попыталась спрятать что-то за спиной.
— Брось, мама, пей спокойно свое пойло. Ты думаешь, я не знаю, что в стакане?
Женщина перестала скрывать стакан с виски, который держала в руке, и поднесла его ко рту.
— Давай-давай, пей до дна. Я тебе еще налью. Тебе это понадобится.
Женщина испуганно посмотрела на сына.
— Почему ты меня предала, мама?
Глаза Деборы беспокойно забегали по сторонам. Сын явно пугал ее.
— Я спрашиваю тебя, мама, почему ты предала меня? Почему? То, что ты жалкая пьянчужка, — это ладно. Что ты зарабатываешь на жизнь, сбывая лохам свои фантазии, — простительно. Но то, что ты лезешь своими грязными лапами в мою жизнь, — это уже перебор! НЕ ЛЕЗЬ В МОЮ ЖИЗНЬ, понятно? Я говорю тебе это в первый и последний раз. Я сейчас заколочу эту дверь, и мы больше никогда не увидимся. Вот цена твоего предательства. И результат твоей дружбы с этим мерзавцем Профом.
— Трент, ради всего святого, что случилось? Женщина смотрела на сына глазами полными слез.
— Ты сама прекрасно знаешь, что ты натворила.
— Трент, клянусь тебе, я ничего не знаю!
— Не знаешь? Ты не помнишь, что сказал тебе сегодня ночью Проф? Разве не тебе он сказал, что хочет видеть меня мертвым?
— Трент, сокровище, что ты говоришь?! Это он в шутку!..
— Передай этому шутнику, что он должен оставить меня в покое и чтобы ДАЖЕ ДУМАТЬ НЕ СМЕЛ ПРИКОСНУТЬСЯ К МАЙЕ! Тебе понятно, мама? Если что-нибудь случится с этой девушкой, я буду считать виноватой тебя.
— Трент, прошу, не говори так! В чем моя вина?
— А ты не догадываешься в чем? — Безжалостный тон парня рвал материнское сердце. — Потому что ты сказала о родинках Майи этому психопату. И теперь только Господь знает, что он может сотворить с моей девушкой, единственным человеком, способным сделать меня счастливым. Я повторяю, уберите от нее ваши грязные лапы!
— Трент, но я… я…
Рыдания, вырвавшиеся из груди женщины, не дали ей закончить. Ее трясло, руки ее дрожали. Трент с презрением смотрел на нее.
— Трент, я… я не хотела причинить тебе зло… и Майе тоже, клянусь…
— НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТОГО ИМЕНИ. НИКОГДА!
— Извини, дорогой, извини. Я не хотела. Я… ох, Трент, если бы ты знал все…
— Что? Что этот тип держит тебя за горло? Что он угрожает убить тебя и меня, если я ему не приведу Майю?.. Ну что же ты за мать такая, а?
— Трент, ты ничего не знаешь!..
Парень печально покачал головой. Эта несчастная женщина вызвала-таки у него жалость. И в сердце своем он уже готов был простить ее.
— Ну и чего я не знаю? Давай расскажи. Самое время.
— Тогда слушай…